c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

- Я предлагаю созвать пресс-конференцию с участием ведущих печатных изданий, причем не только российских, но и зарубежных. Для них подобный рассказ будет сенсацией, а если Егор им еще и бабочек своих продемонстрирует, то материал получиться убойный. Когда про все эти махинации узнает широкая общественность, удар по престижу компании будет нанесен громадный. Опыты на людях – это не фунт изюму! По крайней мере, продолжать исследования они побояться, журналисты с них еще долго не слезут в надежде что-то разнюхать.

Павел глубоко задумался, а затем широко улыбнулся.

- Хм, а ведь идея-то и впрямь неплохая. Может выгореть. А этот Егор, думаешь, захочет дать интервью? Не побоится? Ему ведь тогда в Москву придется вернуться.

- Думаю, не побоится.

Павел снова в задумчивости забарабанил пальцами по столу, а затем решительно кивнул.

- Я согласен. Что от меня требуется?

Гудвин усмехнулся.

- От тебя, Паш, требуется самое сложное – заинтересовать и собрать журналистов. У тебя ведь был, помнится, знакомый, который в какой-то газете работал?

- Да, Владик Сазонов. Я с ним, правда, сто лет не общался.

- Придется возобновить знакомство. Чуть позже я назову тебе время и место, куда мы привезем Егора для интервью.

- Договорились.

Отодвинув тарелку, Павел встал, достал портмоне и небрежно бросил на стол несколько купюр.

- Ну что, пойдем? А то мне еще на работу надо вернуться.

- Ты иди, я кофе допью и тоже поеду.

Они пожали друг другу руки, и Павел быстрым шагом вышел на улицу.

Виктор Борисович остался сидеть, задумчиво разглядывая остатки кофе в маленькой, изящной чашечке. В пепельнице тлела забытая сигарета. Внутри как будто образовалась черная дыра, засасывающая все эмоции.

- …ты слышал, как у вас с испытаний сбежал подопытный?

- …я тогда был в отпуске в Греции

Паша, Паша… как ты мог? Проколоться так глупо, так по-детски! Я же не сказал тебе, когда именно это произошло, так откуда же ты знал, что именно в тот день тебя не было в Москве? Как же ты мог, Паша?!

Гудвинов посидел еще несколько минут, потом встряхнулся, затушил окурок, достал мобильный телефон и набрал номер.

- Анна Леонидовна? Здравствуйте, Гудвинов Виктор Борисович Вас беспокоит, помните такого? Отлично. Анна Леонидовна, у меня к вам дело…

Через несколько минут, закончив разговор, Виктор Борисович расплатился и направился к выходу.

Стас отсутствовал часа полтора. За это время, я успела сделать Сергею перевязку и укол антибиотика. От обезболивающего он отказался. Рана мне не понравилась – края покраснели, припухли, были горячими, но на мое беспокойство он лишь беспечно махнул рукой – бывало и хуже! – попросил залить плечо йодом и не дергаться по пустяками. Возможное воспаление не казалась мне таким уж пустяком, однако спорить с ним было бессмысленно. От нечего делать я решила заняться уборкой. В этом доме меня не покидало странное ощущение дежа вю, как будто когда-то очень давно я уже была здесь. Некоторые вещи казались до странности знакомыми, прикасаясь к ним, я испытывала чувство узнавания. Ощущение это мне почему-то не нравилось, ассоциируясь с чем-то плохим, но откуда оно взялось, я понять так и не смогла, даже постаравшись вызвать в голове картинку. К тому времени, как за окном раздался шум двигателя Лэндкрузера, я забросила безуспешные попытки разобраться в собственных мыслях и просто смотрела в окно, туда, где тянулось бесконечное белое полотно заснеженного поля.

Стас ввалился в дом, нагруженный огромным количеством пакетов. В одних были продукты, в других, судя по всему, одежда.

- Ты на кой столько еды притащил? – изумился Сергей.

Стас передернул плечами.

- А что, туда каждый день, что ли мотаться?

- Ну-ну.

Сергей, прищурившись, бросил в его сторону внимательный взгляд, но мой изумленный возглас отвлек его внимание.

- Боже мой, это что такое? – Из одного из пакетов я извлекла мышасто-серое, бесформенное нечто.

- Это тебе вместо пуховика.

- Что-о? – едва выговорила я, разглядывая сей шедевр отечественной швейной промышленности. Судя по всему, изначально это недоразумение задумывалось как пальто, но в процессе пошива, то ли из-за экономии ткани, то ли из-за кривых рук швеи, трансформировалось в нечто более схожее с телогрейкой.

- Не нравится что ли? – искренне удивился Стас.

- Стасик, – как можно более вкрадчиво произнесла я. – Ты уж прости меня, грешную, но это я надену только в том случае, если меня голой высадят на одинокую льдину посреди Антарктики. И то, скорее всего, я постесняюсь пингвинов. В противном же случае, чтобы напялить на меня этот балахон, тебе придется меня связать. Но предупреждаю, и тогда я буду сопротивляться.

Стас недоуменно посмотрел сначала на вызвавший у меня столь бурную реакцию, предмет одежды, а потом на задыхавшихся от смеха Егора с Сергеем.

- Нормальная куртка. Тебе не все равно, в чем в деревне ходить?

- Поверь мне, я бы даже из гроба поднялась, приди кому в голову светлая идея меня в этом похоронить!