California (СИ)

«Сейчас может решиться твоя карьера, а ты согласилась по большей части из-за чёртового Джеффа! У тебя паранойя, девочка»,— Эмма снова и снова ругает и не понимает себя, пробираясь сквозь толпу к вип-зоне.

Вдвоём они взбираются по металлическим ступенькам, и неприятная тошнота от волнения заставляет Эмму нервно теребить подол своего платья. За одним из столиков она замечает всё того же Николаса Бёрда в компании таких же девиц, что сплетничали у бара, и тошнота девушки усиливается. Хорошо, что она согласилась пойти. Идти с тем минимумом информации, что был у неё, к Джеффу — глупо. А проводить время в компании, возможно, самых влиятельных наркобаронов города — опасно. И снова нет светлой стороны! Дороги назад, тем временем, тоже нет.

Первое, что видит Эмма, оказавшись в вип-ложе — вполне спокойную компанию из четырёх человек. Никаких дорожек из кокса на столе, разряженных пистолетов и бьющихся в ковульсиях от передозировки девушек на полу. Энтони Вуд — мужчина лет сорока, одетый в лучших традициях фильмов о Диком Западе, с этой своей любовью к ковбойским шляпам, о которых слагают целые легенды, и, конечно же, блондинкам. Одна из таких как раз расположилась у него на коленях, положив голову мужчине на плечо и играясь с его галстуком-боло. Рядом — какой-то черноволосый мужчина со своей пассией. И всё. Никаких наркотиков, никаких страшилок. Сидят, мирно беседуют и неспеша потягивают свои коктейли. Актриса вспоминает, что не включила диктофон, и мысленно бьёт себя ладонью по лбу. Дэвид, тем временем, уже представляет её своей свите.

— Очень приятно, Эмма, присядешь? – голубые глаза Энтони оценивающе пробегают от её ног до головы, а когда задерживаются на приоткрытой груди — небольшая ухмылка трогает его лицо.

Девушка ёжится под этим взглядом и нервно кусает внутреннюю сторону щеки. Она обязана держаться уверенно, так, словно играет очередную роль в кино. Сейчас из ниоткуда появится Денни Дито с рупором и начнёт кричать, как его все достали и какие все бездарные. Актриса поправляет свои кудри и мило улыбается режиссёру.

— Почему бы нет? — Эмма садится ближе к выходу из их ложи, а Тарино обходит столик и садится прямо напротив её.

Парень, прежде ей незнакомый, что-то шепчет своей длинноногой спутнице, и они беспечно смеются, не обращая никакого внимания на их «гостью». Энтони и Дэвид неотрывно глазеют на Эмму, а блондинка на коленях Вуда уже роется в телефоне. Атмосфера нагнетающая и нервная, актриса снова и снова жалеет о своём решении вернуться в клуб, ведь перед ней, возможно, два преступника. И если до этого момента Эмма была уверена, что всем заправляет Тарино, то, услышав разговор тех странных девушек, Энтони стал пугать её в разы больше.

— Итак, — она выдыхает, не выдерживая такого внимания к своей персоне. — Энтони, я слышала, у вас фильм вышел. Поздравляю!

Режиссёр одобрительно улыбается, Тарино старается сдержать раздражение. Остальные за столиком, кажется, вообще оторваны от внешнего мира.

— Спасибо, детка, — бросает мужчина. — Дэвид мне про тебя рассказывал. Мир кинематографа возлагает на тебя большие надежды.

«Ага, конечно. Весь Голливуд на мне одной и держится», — актриса едва сдерживает гримасу отвращения. Этот обмен любезностями её раздражает.

— Очень громко сказано, — отвечает Эмма.

— Я всё же присмотрел тебя, — Вуд похож на волка, выслеживающего свою добычу холодным взглядом голубых глаз. — У меня пробы в феврале. Попробуем тебя?

По спине девушки пробегает холодок. Она натянута, как струна, и всей душой надеется на то, что не так услышала слова режиссёра. Музыка-то громкая. И за другими столиками галдят. Однако это не мешает её коленкам дрожать, а сердцу бешено колотиться о грудную клетку.

Тарино вдруг начинает смеяться, поймав замешательство Эммы.

— Это наш режиссерский сленг, — объясняет мужчина, и с плеч блондинки спадает огромный камень.

Она выдыхает и улыбается.

— Да, конечно, я приду.

— Где ты откопал эту наивную куколку, Дэв? — с умешкой спрашивает Энтони, наклоняясь к другу.

Взгляд двух мужчин снова попадает на Эмму. Она делает вид, что разглядывает свои ногти, в то время как боится упустить хоть одно слово.

— Она сама себя откопала. С боем. Да, Эмма? — Дэвид поднимает брови.

Хочется незамедлительно ему ответить. Или отвесить. Это актриса ещё не решила, но ей и не пришлось. В вип-зону впорхнула миловидная официантка, останавливая свои внушительные… амбиции перед лицом довольного Энтони Вуда. Блондинка на коленях режиссёра вовсю клюёт носом и не замечает, как любовь всей её жизни и будущего отца её детей окучивает какая-то латиноамериканка.

— Вам как обычно, господа? — официантка обводит всех сидящих за столиком многозначительным взглядом, и её улыбка становится шире, когда она замечает Эмму. — А что будет новенькая?

«Новенькая? Что это значит?» — актриса нервно выдыхает и вопросительным взглядом смотрит на Дэвида. Режиссёр в тысячный раз за этот вечер закатывает глаза.

— Она ничего не будет, — твёрдо отвечает он. — Я тоже.

— Эй, что это с тобой? — Энтони в удивлении смотрит на режиссёра.

— Не в настроении.