Cap ou pas cap? (СИ)

Собрания альянса по сложившейся традиции проходили в Мафия-лэнде, и местный Хилтон на них стабильно делал выручку, превосходящую месячный план в два раза.

Цуна отдыхала после перелета в коктейль-холле отеля за чашечкой кофе (перед собранием слишком уж расслабляться не следовало), пока Гокудера улаживал дела с номерами и осматривал конференц-зал на предмет бомб и подслушивающих устройств.

Но идиллия не могла длиться вечно: к Цуне подошел недовольный Дино Каваллоне.

— Цуна, сестренка. Теперь, когда ты в адеквате, могу я тебя кое о чем попросить?

— Эм, да?

— Воздержись в дальнейшем от посещения моих заведений, пожалуйста.

Цуна подавила желание прикрыть глаза рукой. Ей, конечно, было неудобно перед Дино, но не настолько, чтобы завязывать с алкоголем навсегда, и уж тем более отказываться от такого, как выяснилось, прекрасного собутыльника, как Занзас.

Ей и так вечно было не с кем выпить. Хаято предпочитал «не знать», что Дечимо любит отполировать нервишки этилосодержащими жидкостями, хотя у Цуны были подозрения, что коньяк из бара и таблетки из стола в половине случаев ворует он, а не Реборн. Такеши вел здоровый образ жизни, равно как и Рёхей — спортсмены, что с них взять. С Мукуро, когда он еще не сыграл в ящик, Цуна не пила ни под каким предлогом просто потому, что ей не улыбалось наутро проснуться в одной кровати с ним и еще парочкой девиц. И подцепить какую-нибудь болячку, разумеется. Хибари и «выпить» — это уже что-то из области фантастики, не говоря уже о Ламбо, которому было банально «нельзя» ввиду возраста.

Занзас же на фоне Хранителей выглядел привлекательно, как спасательный круг посреди моря: Цуна давно так не веселилась. Хрен с ним, с платьем от Шанель, ограблением секс-шопа и похмельем — это было круто.

— Прости, я не могу тебе этого обещать.

— Почему? — трагично выгнув брови, спросил Дино.

— Я не собираюсь бросать пить. И Занзаса я тоже не брошу.

Из тихой, длинной, матерной молитвы-угрозы, обращенной к потолку, Цуна успела понять только «за что ты забрал Оливьеро, гребаный садист» и «а я так хотел стать учителем и пытать детей».

— А Кёя еще хотел передать мне во владение ваш любимый «Шичидо Мукуро». Хрен ему теперь. — Дино с хрустом размял шею.

Когда Кёя избавится от совершенно ненужного ему наследства, было вопросом времени, так что Цуна даже не удивилась.

— А ты тоже подари его кому-нибудь, кого не жалко, — иронично ухмыльнулась Цуна. — Кто такой Оливьеро, кстати?

Главы семей только начинали съезжаться, так что еще можно было пару часов поболтать на отвлеченные темы. Дино, помешивая ложечкой свой кофе, опустился в кресло напротив Цуны.

— Мой старший брат. — Дино что-то нервно выстукивал пальцами по столу, словно тема была на грани табу. — Странно, что ты не слышала.

Старший брат? Тогда понятно, почему Дино не хотел быть Боссом, и зачем ему понадобился Реборн, да еще и так поздно. Младший сын большого босса мог позволить себе многое из того, что было под запретом для наследника.

— «Кровавая свадьба», так об этом в газетах писали. На праздничном банкете случилась перестрелка, Оливьеро и Беатриче, его невеста, погибли первыми. Отец после того дня слег, а мне наняли Реборна. Вообще-то, тебе должны были об этом рассказать, с того инцидента началась война кланов, в которой погибли родные сыновья Дона Тимотео.

Вот тебе и латино-американские страсти. Цуна неловко повела плечами и подумала, что надо бы как-нибудь заглянуть в семейные архивы.

Траурное молчание прервал до боли знакомый оглушительный возглас:

— Врай! Мустанг, подвинься!

Цуна наблюдала, как на лице Дино появляются выражения «можно и потише» и «забодал ты меня», а затем, внезапно сменяются ликованием и чем-то, что можно охарактеризовать как «эврика».

— Ску, друг мой! — Дино поднялся, ослепительно улыбаясь бывшему однокласснику. — Вот ты-то мне и нужен!

Сквало озадаченно моргнул. На его памяти, Дино ему так не радовался никогда.

— Как ты относишься к тому, чтобы приобрести у меня прекраснейший стриптиз-бар, не заплатив за это ни лиры? — Италия уже больше десяти лет как перешла на евро и центы, но Дино по привычке все еще упоминал в поговорках старую валюту.

— Какой еще стрип-бар?

— «Шичидо Мукуро».

Цуна, едва сдерживая смех, приветственно помахала Занзасу, который как раз недовольно оттеснял плечом жизнерадостно Каваллоне, впаривавшего его заместителю «эстафетную палочку».

— А ну, свалили отсюда, оба.

— Между прочим, ты еще со мной за подпаленные персидские ковры и два покерных стола не рассчитался, — немедленно отозвался Дино.

— Тогда тем более свали. Долги обсуждать с Маммон будешь. — Занзас подмигнул Цуне вместо приветствия, и она помимо воли улыбнулась.

После шикарной пятницы они провели еще и чудную субботу в комнате Луссурии, лечась от похмелья минералкой и просмотром всех частей «Чужого». Пожалуй, это можно было посчитать своеобразным аналогом короткому братанию «выпить на брудершафт». Теперь Занзас был уверен, что дама сердца никуда от него не денется, а Цуна строила коварные планы: хотела затащить своих «приятелей-геев» в рейд по магазинам нижнего белья.