— Хорошо, пусть убийство. Но, Лира, зачем же ты вступила в Орден убийц?
— Я была только послушна воле родителей.
Агнесса звонко, дружески рассмеялась, затормошила её как ребёнка:
— Лира, не дуйся! Ты бы хотела, чтобы этот вампир убил тебя? Ну же?
Лира хмурилась и отбивалась, но, оттаяв, улыбнулась:
— Я всё объясню тебе. Позже.
В Академию они возвращались как подруги. Родерик, попрощавшись, ушёл вперёд, торопясь к Латэ с докладом. Девушки же, оказавшись на территории Покрова, пошли медленнее, будто прогуливались. Колонны деревьев парка отливали серебром в лунном свете. Шепот их листвы казался Лире похожим на шуршание сворачивающейся в огне бумаги, на шипение сгорающей свечи.
— Ты обещала мне объяснить, — тихо напомнила Агнесса.
— Только сначала скажи, что ты сама думаешь.
— Я думаю, что ты чересчур упиваешься своим страданием. А если говорить о вампирах, я верю клятве, которую произнесла при посвящении, каждому её слову.
— Значит, "проклятие, пришедшее пожрать мир"?
— Да. А ты попробуешь возразить?
— Когда мы убиваем carere morte, мы уничтожаем их души. Полностью, безвозвратно. Они в этом мире единственные погибают навсегда, понимаешь?
— Этот путь во тьму — их выбор.
Лира отчаянно замотала головой:
— Не понимаешь… Этот путь, во тьму, не единственный их выбор.
Она замолчала, чувствуя, что нужно дать теперь сказать охотнице. Агнесса неуверенно проговорила:
— Какая-то ересь. От кого ты наслушалась такого?
— Он не может быть единственным, просто не может. Потому что это безнадёжность. Такого не бывает, не должно быть в мире! Нас учат, что спасение для carere morte невозможно, и учителя не правы. Потому что если они правы — всё бессмысленно! Души вампиров не мертвы. Просто carere morte ближе, чем мы подобрались к краю Бездны. И мы толкаем их туда — в Бездну, в пустоту, а должны бы протянуть руку, помочь… Мы губим их, не проклятие! Они творят в этом мире меньшее зло, убивая нас.
Лира видела, в глазах девушки сверкнуло понимание при первых её словах, но скоро эта искорка начала гаснуть. Когда она закончила, Агнесса сокрушённо пробормотала:
— Но ведь нет ничего в мире, что могло бы спасти их!
— Если мы чего-то не знаем, это не значит, что этого нет.
Охотница встряхнула головой, будто избавлялась от дурмана, засмеялась:
— Значит, и в Бездну ты также веришь?
— Да, — твёрдо ответила Лира, не обращая внимания на её смешок. — Да, и в Бездну я верю. Также.
"Она реальна. Также реальна, как тень от солнца, как отражение в зеркале. Ты чувствуешь её прикосновения? Они ледяные. Они достигают твоих чувствительных струн и распространяются по ним. Они замораживают твои нервы — и ты больше не чувствуешь ничего: ни страха, ни сомнения. Остаётся лишь любопытство — равнодушное, ледяное, как всё вокруг: что будет, если я загляну чуть дальше? Когда ты жжёшь свечу и бездумно следишь за гостьями-тенями, носящимися по стенам, когда ты склоняешься над тёмным зеркалом и пугаешься там, за стеклом, другого человека, и боишься осознать, что этот другой — ты и всегда был в тебе, когда ты видишь край обрыва и замечаешь за ним в прозрачном воздухе тонкий ажурный мост, сотканный из света — тогда ты чувствуешь: Она рядом. В этом мире. Она заполняет его. Её пустотой здесь полно всё. Но она ускользнёт из твоих рук, спрячется от твоих взглядов: не коснуться, не придать ей форму и плотность, не извлечь… Не уничтожить! Она здесь правит. Ей здесь принадлежит всё. И мы мечемся, нанизанные на иглу её мыслей".
В молчании, погружённые в думы, они спустились в арсенал. Лира совсем замкнулась, напуганная своей откровенностью. При этом она отметила, какое влияние её убеждения, оказывается, способны производить на окружающих, и тайно порадовалась.
В Академии было людно: недавно закончилась последняя ночная стража. Арсенал из-за собравшихся здесь людей, показался Лире неожиданно маленьким. И в архиве горели светильники, там весьма шумная компания праздновала удачную охоту. Среди всего этого света и шума девушка почувствовала себя чуть ли не оскорблённой.
Быстро проверив арбалет и убедившись в его исправности, она вернула его на стену, откуда взяла перед рейдом, и отыскала взглядом Агнессу. Оказалось, та присоединилась к группе, обсуждавшей вчерашнюю облаву в Западной Пенне. Лире здесь задерживаться не хотелось, и она направилась к выходу.
Карл остановил вернувшегося из рейда Тэго и втолковывал ему схему своей новой ловушки для carere morte. Марк периодически обзывал его теоретиком, но не уходил. Эти двое закрывали Лире выход из арсенала. Она обошла стойку с мечами, ненамеренно услышала Алекса, говорившего кому-то весьма созвучное её идее:
— Многое из того, что делает вампиров вампирами заложено в людей изначально. Между нами и carere morte не пропасть. Нас и их разделяет лишь шаг…
На неё вдруг навалилось что-то. Сверху, резко, ударом, от которого закружилась голова. Неужели воздух может быть таким тяжелым? Не воздух — мокрая вата… Ноги подкашивались, но Лира решила, что сумеет, не привлекая ничьего внимания, дойти до скамьи, и сделала шаг. И повалилась на пол.