Carere morte: Лишённые смерти

— На этот раз ты не сбежишь! — выпалила Агата. Удивительно резво она бросилась к двери, захлопнула и прислонилась к ней спиной. — Скажи, в чём причина очередного отказа? Твоё сердце всё ещё занято тем, первым?

И глаза, и дрожащие губы выдавали тревогу Агаты… Мира замерла. Она вдруг поняла: Агата знает про них с Аланом!

"Она знает про нас с Аланом! Давно знает! И соседи наверняка не раз говорили ей об удивительном сходстве её сына с нашим сводным братом… Боже!" — и Мира долго не решалась ответить, боясь, что получится неискренне и неубедительно.

— Нет, моё сердце свободно, — наконец заверила она сестру. Получилось надтреснуто и фальшиво. Но Агата не обратила внимания на тон голоса: ей были нужны только слова.

— Очень хорошо, — быстро сказала она. Повисло долгое молчание. Собираясь с мыслями, Агата обошла Миру и вновь вернулась к двери: привычка в замешательстве кружить по комнате была одинаковой у сестёр.

Мира ждала, как осуждённый ждёт слов приговора.

— Я желаю тебе никогда не оказаться перед таким выбором, — со вздохом сказала Агата, — перед выбором между двумя самыми родными людьми. Прости меня, но иначе нельзя. Тебе нужно уехать. Тебе больше нельзя жить здесь.

— Я понимаю! — торопливо согласилась Мира, и Агата с изумлением взглянула на вампиршу — так неуместно звонко прозвучала эта фраза.

— Очень хорошо, что ты меня понимаешь, — еле выговорила она и отвернулась. — Тебе придётся уехать, и замужество было бы лучшим решением. Подумай.

— Да, наверное.

В комнате словно внезапно похолодало. Агата подошла к замёрзшей сестре, чуть приобняла её.

— Мира, ты сейчас подобна нашкодившему школяру перед директрисой, — уже смягчившись, заметила она. — Ты знаешь, как мы стеснены в средствах. Бабушкина рента, увы, подошла к концу. Ты часто говоришь, что бьёшься над тем, как помочь семье. Выйдя замуж, ты могла бы помогать нам значительно больше… чем делаешь это сейчас. — Агата обняла сестру крепче, прижалась лбом к ледяной щеке вампирши, зашептала что-то. Мире послышалось: "Прости меня…"

— Ну что ты, сестра, — вымолвила она. — Я и сама собиралась уехать. В конце месяца…

Глава 11 Еx ungue leonem [1]

Замок Владыки вампиров снаружи казался средоточием покоя, внутри же был полон суетой. Слуги в одинаковых серых ливреях носились по коридорам и залам, готовя "Тень Стража" к прибытию гостей, и Дэви, раздражённый этим мельтешением, с вечера заперся в Зеркальной галерее.

Владыка не заметил, как во дворе замка, появились первые экипажи. Сегодня ночь наполнила тьмой всегда тусклые глаза. Вампир снова и снова смаковал одно воспоминание. Когда оно явилось меж ночных грёз, он и удивился, и восхитился, на миг ощутив вкус прошлого. Давно, очень давно он не вспоминал то минувшее и без сожаления рвал нить каждого прошедшего дня, чтобы та не опутала его.

…Люди танцуют, и по стенам скудно освещённой залы пляшут их тени. Они то раздуваются, касаясь поблёкшими пальцами узких окон, то съёживаются и наливаются чернотой. Объявлен первый весёлый танец Бала, и музыканты расстарались — дико воют флейты, струны хищно лязгают. Незатейливая песенка звенит, ударяясь о закопчённый потолок, и возвращается вниз, оглушая танцующих. Звуки тонут лишь в глубокой нише балкона, откуда мельтешащие яркие платья внизу кажутся рассыпавшейся мозаикой.

Владыка вампиров, Улисс Алитер — румяный человек с ёжиком серебристых волос и повадками волка встревожен, его глаза буравят юношу, стоящего перед ним:

— Ты посмеешь отказаться? — он смеётся. А молодой Дэви отворачивается от них, неловко пытаясь скрыть любопытство: что же теперь предпримет Владыка?

"Бессмертные бесстрастны".

— Владыка, я не заслуживаю вечности, — смиренно отвечает юноша, а Дэви гадает, в чём же причина — любовь?

"Одна Бездна вечна".

Но Владыку не интересует причина. Алитер поднимается из кресла — выныривает из темноты, и в тот же миг несчастный, не пожелавший бессмертия, оказывается прижат к колонне балкона. Он замирает под взглядом Владыки и слабеет, теряя волю.

Дэви морщится: инициация должна быть добровольной. Владыка получит неуправляемого безумца, одержимого голодом и боящегося слабого луча солнца.

"Только Бессмертные свободны".

Владыка взмахивает рукой, острым когтем перстня вспарывает горло юноше, командует Дэви:

— Чашу!

Вампир подаёт ему чашу и замирает, видя странную кровь, льющуюся в неё. Она переливается то серебром, то золотом — источник света, источник жизни.

— Владыка, вы не выпьете его?

— Нет! — отрывисто бросает тот. И, мягче: — Попробуй, если хочешь.

"Должно быть, особенная кровь!"

Дэви осторожно пробует светящуюся субстанцию из чаши. Странно… Ничего — ни вкуса, ни ощущения тепла! Его голод, вечно ждущую пустоту внутри, не утолить этим.

"Бездна всегда голодна".