Carpe Jugulum. Хватай за горло!

– Его здесь нет… Он поднялся в солярий, мамочка. Все туда ушли… От кого так воняет чесноком?

– От твоего братца. Ладно, пошли за ними.

Солярий находился на самом верху замка и представлял собой старую, холодную и продуваемую всеми сквозняками залу. По настоянию королевы Веренс застеклил огромные окна, но это привело лишь к тому, что теперь огромная комната продувалась только самыми коварными, внутренними сквозняками. Впрочем, данное помещение считалось сугубо королевским, не таким публичным, как Главный зал, но предназначенным для приемов исключительно в формально неформальной обстановке.

Экспедиционные силы нянюшки Ягг поднимались по винтовой лестнице. Она первой приблизилась по еще вполне добротному, но уже потертому ковру к сидевшей вокруг камина группе людей.

И сделала глубокий вдох.

– А, госпожа Ягг, – произнес Веренс каким-то безнадежным голосом. – Присоединяйся, присоединяйся.

Агнесса боковым взглядом заметила, как лицо нянюшки расплылось в странной улыбке.

Граф сидел в огромном кресле у самого огня, Влад стоял за его спиной. Оба были просто красавцами. По сравнению с ними Веренс, на котором любая одежда, какую ни подбери, смотрелась просто ужасно, да еще это его вечно растерянное выражение на лице… В общем, король Ланкра выглядел тут на удивление неуместно.

– Граф как раз объяснял, что Ланкр войдет герцогством в его убервальдские владения, – сказал Веренс. – Но мы по-прежнему будем считаться королевством. Очень разумное предложение с его стороны, не находишь?

– И вправду. Весьма заманчиво, – подтвердила нянюшка.

– Налоги, конечно, будут, – вступил в разговор граф, – но не обременительные. Мы не хотим пить вашу кровь, фигурально выражаясь! – И он широко улыбнулся собственной шутке.

– Да-да, абсолютно согласна, – поддакнула нянюшка.

– Вот и договорились, – кивнул граф. – Я знал, что у нас все получится. Веренс, я так рад, что вы придерживаетесь столь современной точки зрения. У людей о вампирах сложилось довольно превратное мнение. Разве мы – жестокие убийцы? – Он снова улыбнулся. – Разумеется. Но только когда это необходимо. Ведь если вдуматься, ну что это за правитель, который убивает своих подданных налево-направо? Во-первых, очень скоро такому правителю станет некем управлять!

Раздался общий вежливый смех, но громче всех смеялся сам граф.

Агнессе его слова тоже показались исключительно разумными. Граф, несомненно, справедливый человек. И любой, кто считал иначе, заслуживал смерти.

– Мы – самые обычные люди, – добавила графиня. – Ну, может, не самые обычные, но разве, если нас поранить, из нас не течет кровь? Текущая зазря кровь – такое расточительство…

«Они снова тебя достали», – раздался внутренний голос.

Влад вдруг резко вскинул голову, и Агнесса почувствовала на себе его взгляд.

– А кроме того, – сказал граф, – мы очень современные люди. И, должен признаться, нам нравится то, что вы сделали со своим замком.

– О, эти ужасные факелы у нас дома! – воскликнула, закатив глаза, графиня. – А подземелья? Увидев их, я едва не умерла от стыда. Веков этак… пятнадцать назад. Ты – вампир, – она неодобрительно хмыкнула, – и это многое объясняет. Гробы? Да, конечно, но зачем же постоянно в них прятаться, как будто ты стыдишься того, чем являешься? У каждого свои… потребности, свои нужды.

«Да вы перед ними как кролики перед удавами!» – бушевала Пердита в дальних уголках Агнессиного сознания.

– О! – вдруг захлопала в ладоши графиня. – У вас и пьянофорте тут есть!

Вот уже четыре месяца инструмент стоял в углу под покрывалом. Веренс заказал его, поскольку где-то услышал, что иметь дома такой вот инструмент – это очень модно, но единственным человеком в королевстве, освоившим, если можно так выразиться, игру на пьянофорте, была нянюшка Ягг. Иногда она заглядывала в замок, дабы, как она выражалась, «постучать по этим слоновьим костяшкам»[11]. Однако затем по приказу Маграт инструмент закрыли, а по дворцу поползли слухи, якобы Веренс получил хорошую взбучку за то, что купил предмет, который фактически являлся невинно убиенным слоном.

– Лакримоза с удовольствием сыграет для вас, – велела графиня.

– Ну, ма-ам, – протянула Лакримоза.

– Не сомневаюсь, нам очень понравится, – сказал Веренс.

Сама Агнесса никогда бы не заметила катившийся по его лицу пот, если бы ей не подсказала Пердита: «Он пытается сопротивляться. Правда, здорово, что у тебя есть я?»

После некоторой возни, связанной с извлечением нотной книги из-под сиденья табурета, девушка села за инструмент. Однако, прежде чем начать, она смерила Агнессу свирепым взглядом. Их отношения можно было сравнить с химической реакцией, которая, как правило, заканчивается эвакуацией всего здания.

«Сплошной обман, – заявила Пердита после первых нескольких аккордов. – Все ведут себя так, будто слушают чудесную музыку, а на самом деле слышат жуткий грохот и бряцанье!»