Carte blanche, Mr. Siemens (СИ)

Мысль о стероидах пришла и во второй раз, когда он сцепил одной рукой мои запястья с неимоверной силой, свободной рукой копошась со своим ремнем. Только всё начало происходить не так, как я думала: быстро и хреново, а блондин решил по изощряться. И почему-то в момент, когда он перетягивал и без того ослабшие руки этим своим аксессуаром, мне в голову пришла гениальная идея начать диалог. Тишина была невыносимой.

— Ей же, блять, 14 лет. Что вы за звери?

Где-то в районе затылка я почувствовала сбитое дыхание. Смешок, если быть точнее. А затем резкая смена кадра. В момент я оказалась развёрнутой к нему лицом, удостоенная наблюдать за его плещущимся в глазах экстазом. Хотелось плюнуть в рожу, снова вдарить по яйцам. А дальше что? Запертая дверь, и сидящий за ней друг? Который не дай Боже решит присоединиться? Увольте...

Не знаю, за каким хером, но он плавно провёл пальцами по моим губам, затем по щеке, перемещая руку в мои волосы и грубо оттягивая назад, обнажая мою шею в абсолютную власть. Языком от ложбинки он прошёлся до самого подбородка, а я, в свою очередь, не смогла противостоять желанию скривить губы, настолько мне стало тошно. Тошно и мерзко. Его противный язык начал спускаться ниже, действуя в сговоре с руками, которые быстро задрали майку без малейшей запинки. Тошнота подступила плотнее от той лишь мысли, что ему сейчас представлено на обозрение всё до единой клеточки, и теперь я чувствовала его язык на своей груди. Иногда мне удавалось почувствовать даже его зубы, прикусывающие сосок и заставляющие меня зажмуриться от странных ощущений. Страх предстоящего полностью выселил из меня надежду избежать этого кошмара, ноги задрожали, а его охуевшая от удовлетворения и власти морда была уже где-то в районе моего живота. Всё тот же язык играл с пирсингом, то обводя его, то слегка прикусывая зубами и оттягивая. И когда сия игра ему надоела, он двинулся дальше, в темпе стягивая с меня шорты.

— Блять... — держаться это в моей груди больше не могло. — Почему я? — Чтобы удостоиться ответа, мне пришлось ждать, когда он наконец закончит с моими ногами. От лодыжки до внутренней стороны бедра он совершал путешествие губами, фетишист чёртов. — Кругом же полно шлюх...

— А меня привлекают недоступные шлюхи. — Он наконец-таки вытянулся в полный рост, глядя на меня сверху вниз.

— Я не шлюха.

— Да мне похуй.

Где-то на окончании своего сверхизысканного мата он резко приложил ладонь к моей промежности, заставляя дёрнуться. Плавными движениями он начал атаку по самой чувствительной части, приближаясь ко мне и опаляя моё лицо своим горячим дыханием, выходящим из его мерзкого рта усмешками. А я, в свою очередь, старалась представить себя дома, в школе, в торговом центре, в тюрьме, замурованной в стене, да где угодно, но только не здесь, не с ним.

На этом, кажется, лимит его нежностей был исчерпан. Перемещая свои руки мне на плечи, он силком надавил, заставляя меня сползти по стене и ляпнуться на задницу. Сделав шаг назад, он нагнулся ко мне, оттягивая за ноги и вынуждая оказаться в полностью горизонтальном положении. Те эмоции, что были как ладони предоставлены на моём лице, кажется, и были пиком его наслаждения. Этот ёбаный мудак видимо только и ждал, когда я начну трястись от страха. Ну так получай же, ублюдок. Теперь я совсем не в силах сохранять над собой контроль. Губы начинают выдавать напряжение мелкой вибрацией, глаза снова уходят в забытье, закрываясь и тешась надеждой, что он не увидит в них страха. Как будто это не очевидно и без этого...

Рывком переворачивает меня на живот. Очевидно, значит. Смотреть в глаза ему не требуется. Последними в ход идут шелковые стринги. И лёжа перед ним абсолютно обнажённой, связанной, задницей кверху и не контролирующей абсолютно ничегошеньки, шепчу губами в пол одно: где я, блять, свернула не туда??? Из чувств только странная скованность оттого, что мокрым пальцем он смачивает моё отверстие промеж ног, не желающее поддаваться ни единому вторжению, плотно сжатое кольцом мышц. А потом... Потом только мой крик, разрывающий тишину не только этой комнаты, но и всего, мать его, госпиталя. Его резкий рывок отдаётся внизу живота ноющей болью, а я еле выстанываю жалкие просьбы остановиться. Мало мне морального унижения, так ещё и этот адский процесс. Он двигается мучительно медленно, набирая обороты постепенно. Я же рефлекторно пытаюсь выбраться, чувствуя, как он давит своим весом сильнее, и как чертовски больно ремень натирает руки. Сильнее жмурю глаза. Я ведь не плачу? Нет-нет, никак нет. Только к этим гадким ощущениям добавляется ещё одно, в виде того же смоченного пальца, только теперь уже приставленного к моему анальному отверстию.

— Сука! Не надо!

— Потерпишь.