Casual-2: Пляска головой и ногами

– Поздно, конечно, я понимаю. Вы не спите?.. Просто я письмо получила, да, с угрозами, а Сан Саныч не отвечает… нет, я в порядке, нет, нет, не надо приходить,., спасибо.

Машина с двумя омоновцами будет стоять всю ночь перед моим домом. Перезвонил Сан Саныч.

– Завтра с утра, с письмом, ко мне.

– Я не могу с утра, у меня съемка…

– Ничего, после съемки. И в 8 начинаем устанавливать систему наблюдения в твоем доме. И по периметру. Сама уж придумывай, что скажешь маме…

– Ладно. Спасибо.

– И не бойся. Какой-нибудь шизик. Обычно у них до дела не доходит, а охрана – так, на всякий случай, и чтобы тебе спокойно было.

– Да? Думаешь, не опасно?

– Нет, говорю тебе. Псих с поздним осеннее-зимним обострением.

– Ладно.

Как легко веришь в то, что тебя устраивает. Я довольно неплохо спала.

Даже не опоздала на съемку. Видимо, потому, что все-таки знала, что мне нужно к Сан Санычу.

Регина не вызвала мою визажистку Наташу.

Этот понятия не имел, что такое макияж.

Я ненавижу платья в горошек. У них было два на выбор: черное в белый и красное в зеленый.

Туфли были 40 размера. У меня 37.

Парикмахер, или, как они говорят, стилист, все время разговаривал по телефону. Про свою собачку. Лолу.

– Я вам не мешаю, – поинтересовалась я без тени улыбки.

– Вам надо вот так лечь, – сказал фотограф через переводчика.

– Что? Лечь? – возмутилась я.

Меня зачем-то уложили на пол. Очень неудобно.

– Я не буду лежа! – заявила я.

– Это будет очень красиво, – перевел переводчик.

Меня предупредила Регина, что этот фотограф – европейская звезда. Но они там тоже, наверное, все подряд себя звездами считают.

– Но вы видите, что это совершенно не мой образ – рюшечки, горошек, томный взгляд на грязном полу! – поинтересовалась я. Недовольно.

– Он не грязный, – сказал переводчик от себя.

– Если бы он был грязный, в этом хоть какой-то креатив был бы!

Я замолчала.

Фотограф сделал несколько снимков, они немного помудрили со светом.

– Покажите контрольки! – потребовала я.

– Мы снимаем без контролек, – перевел переводчик.

– Вы, вообще, профессионалы? – задала я риторический вопрос. Стоя. Потому что лежать меня вряд ли уже можно было заставить.

– Профессионалы. – Сначала я услышала это слово по-английски. «Professional».

– Так почему вы без контролек снимаете? А?

– Я снимаю без контролек – (Переводчик сказал «он»).

– Да? То есть все снимают с контрольками, а вы нет? – Я уже практически сняла платье в зеленый горошек.

– Yes. – Переводчик промолчал.

– И Лашапель, и Селигер, и Кальцин снимают с контрольками, а вы нет? – распылялась я. Надо же было так ужасно накрасить мне глаза!

– Гт Calcin.

– Что?! – Я наконец-то расстегнула на платье задний крючок.

– Он – Лайон, – сказал переводчик.

– Ладно, – сразу кивнула я. – Куда ложиться?

Он не звонил, а мне так хотелось пожаловаться – рассказать про письмо.

Я набрала сама.

Он не ответил.

Еще никому не удавалось так запросто испортить мне настроение!

Я разжала ладонь, и телефон со стуком упал на плиточный пол подъезда Сан Саныча.

Я высоко подняла ногу и ударила по телефону каблуком.

Есть такая примета на свадьбе: невеста должна наступить на блюдце, и сколько получится осколков – столько будет у молодых детей.

У нас с Александром не будет.

Я промахнулась

И сломала каблук.

Секретарша открыла дверь в кабинет Сан Саныча.

На стене появился новый жук – картина, выполненная в технике примитивного искусства.

Представила себе Сан Саныча на пленэре.

Сан Саныч оказался не так прост, как это может кому-то показаться.

Он протянул мне клей «Момент».

– Здрасьте, – сказала я.

– Добрый день. Я, кстати, договорился с психологом – чтобы письмо твое посмотрели. Но, если хочешь, он и тебя посмотреть может.

Сан Саныч кинул взгляд на мой сапог без каблука, а потом – на монитор у себя на столе.

На экране плитка на полу в подъезде казалась перламутровой. Хотя на самом деле таковой не была.

Я тоже считаю, что Мэрилин Монро ошибалась. Лучшие друзья девушек, безусловно, – психиатры. Но…

– Я сама себя привыкла баюкать… – улыбнулась я.

– Вот и славненько.

Он рассматривал письмо и клеил мне каблук.

•– Посмотри на эти номера, нет знакомых?

Он передал мне огромный список телефонных номеров. На нескольких страницах.

– Нет, вроде нет.

– Смотри внимательно. Обведи те, которые тебе кажутся знакомыми.

Это были распечатки из «Билайна». Номера, соединение с которыми происходило в то же время, когда мне звонил мой маньяк.

– Садовник, значит, – вздохнул Сан Саныч.

– Это плохо? – осторожно поинтересовалась я.

– Нет, плохо вот что: расчленитель, раз он… Ну, ладно, ладно, шучу.

– Обхохочешься.

– Дай-ка мне свой телефончик, я твою записную книжку себе скачаю.

– Зачем?

– А у тебя там звезд, наверное, полным-полно, я им буду названивать и кошмарить их, а они тебе пожалуются, и тебе легче станет.

– Ну, правда?

– А правда: никому об этом Садовнике не рассказывай. Поняла: никому? Или уже успела?

– Нет.

– Точно? Что у нас на личном фронте?

– Ну, так… у меня сейчас и времени на личную жизнь нет…

– А роман есть?

Я рассказала. В двух словах.

– Помню я его. Их всех вышибли с канала, но он, кстати, нормальный мужик. Достойно себя повел.