Casual-2: Пляска головой и ногами

– Только когда тебе надоест, ты мне скажи, – попросила я.

– Что? Готовить? – уточнил он.

– И то и другое.

– Хорошо. И ты тоже.

– Договорились.

– Еще до того, как об этом узнают твои подружки.

– Ладно. Обещаю. А ты скажешь мне еще до того, как тебе захочется переспать с другой женщиной.

– Фи, какая гадость. Алло.

У него редко звонил телефон.

Это мой мне приходилось отключать.

– Да нет, – ответил он сдержанно, – не передумаю. Нет. Конечно, я ценю. Спасибо. Нет, не принципиальная… Хорошо, позвоню. Не звонил, потому что нечего было сказать – мое решение остается прежним. Ладно. Спасибо. Пока.

– Что это? – поинтересовалась я, отправляясь на кухню за кофе.

– Да так…

– И все-таки? – почему-то настаивала я.

– Да насчет работы… – ответил Александр с раздражением.

Я поставила перед ним чашку с капучино.

– Работы? – обрадовалась я. – Какой?

– Телевидение. Да это не в Москве.

– Не в Москве? А где?

– Ты как в анекдоте, помнишь? Когда грузину говорят, что у него не мальчик. «А кто?!» – Александр произнес это с забавным южным акцентом и штопором поднял палец к потолку.

– Ну, ладно, где?

– Краснодарский край. Я тебе говорил.

– И что?

– Там телевидение зовут поднимать.

– А ты не хочешь? Потому что не в Москве?

– Потому что телевидение, – отрезал мой любимый мужчина.

– Хочешь еще кофе? – улыбнулась я.

Он благодарно улыбнулся мне в ответ.

Моя мама послала папе SMS с объяснением в любви.

– И картинку, – гордо рассказывал папа, – амур со стрелами.

– Здорово, пап. Может, вы к нам заедете?

– Заедем. Я-то сразу с дачи примчался, как этот SMS получил… подожди, мама хочет что-то сказать!

– Алло!

– Да, мамочка, привет!

.– Он теперь всем звонит и рассказывает, что я ему SMS прислала! – возмутилась мама, но было ясно, что ей приятно.

– Я так поняла, и графическое изображение тоже?

– А что такого? Меня Антошка научил! Сейчас вообще это модно.

– Мам, заедете в гости?

– Завтра. А то мы сейчас в ресторан собираемся. В «Паризьен». Там какая-то презентация, а мне у них вообще нравится. Кальянчик покурим…

– Ты куришь кальян?

– Только не делай вид, что ты не куришь! Мне в «Паризьене» все про тебя рассказали!

Мы подписали договор со «Снами i Секретами». Во «Fresco».

Самое уютное место в Москве зимой.

Данилина была в красивом платье, и я в очередной раз дала себе слово не выезжать из дома в спортивном костюме и без укладки.

– Теперь буду спать только на вашем белье, – пообещала я.

– Не забывай про полотенца. – улыбнулась Ирина – Между прочим, их закупает у нас «World Class».

– Спасибо, – сказал Алик, позвонив, как обычно, ранним утром, – мне поставили визу. Уж не знаю, как тебе удалось договориться, но мне ее чуть ли не на блюдечке с голубой каемочкой принесли.

– Это Ляля. Моя приятельница, ты ее не знаешь. Кстати, познакомлю. Светская львица, мужчины сходят по ней с ума.

– Тогда не надо. Я сейчас отправляюсь на пароме, в Альхесирас. За 37 евро через Гибралтарский пролив. Демократично, правда?

– Я даже не верю, что ты когда-нибудь доберешься до Москвы.

– Ты никуда не летишь?

Мы забирали Катю из больницы.

Уголовное дело все еще не было закрыто, нога оставалась в гипсе.

Ее провожали почти все медсестры. Она шутила по дороге, но у нее получалось зло и беспомощно.

Она отталкивала костылем стриптизера, когда он пытался помочь ей сесть в машину.

Дома ей стало легче, она развалилась на кровати, поставив рядом парочку шкатулок и высыпав прямо на покрывало спутанную горсть пластмассовых бус.

– Хочу торт «Наполеон», – заявила она, – из «Причала».

– Пробки… – нахмурился стриптизер.

– Хочу! – Катя нахально смотрела ему в глаза.

– Ладно, я привезу. Может, тебе чаю налить?

Позвонил Сан Саныч.

– Куда это ты пропала? – поинтересовался он.

– Я не пропала. Я здесь.

– Значит, это он пропал? Звонков больше не было?

Катя аккуратно наклеивала на гипс разноцветные бусинки.

– Не было. Тьфу-тьфу-тьфу. Что бы это значило?

– Может, он умер?

– Ну, серьезно?

– А я что, не серьезно? Представляешь, кирпич на голову упал…

– Ты только не плачь!..

– А вообще сейчас сезон такой…

Катина нога стала похожа на арт-объект. Усыпанный синими, желтыми и красными камешками, гипс становился мечтой для всех, у кого ноги были не переломаны.

– В смысле?

– Все в Куршаве.

– Кто все? Маньяки?

– А что, маньяки, по-твоему, на лыжах не катаются?

– Здорово.

– Приедет, отдохнувший, загорелый, и с новыми силами…

– Очень весело.

– Ладно, не бойся. Мои ребята там нормально работают?

– Ну… вроде нормально.

– И знаешь что еще?

– Ну что?

– Не целуйтесь вы перед калиткой, ладно? У меня же там камера!

Я, наверное, покраснела.

– Ладно.

Представила себе наши лица крупным планом. А у него со звуком пишется? Мы же могли шептать друг другу какие-то слова.

Катя мрачно рассматривала свою нарядную ногу.

Я забралась к ней на кровать, обняла ее.

– Может, мужу позвонить? – произнесла она.

– Конечно! Он тебе это дело мигом закроет, тем более что деньги мы уже дали.

Часть моего гонорара. За книжку, которая еще не написана.

– Да деньги для него не важно, – отмахнулась Катя. – Дашь телефончик?

Я принесла из гостиной трубку.