Casual

Я, как палач своих чувств, собиралась медленно разглядывать каждую деталь, каждую улыбку. Я буду загонять их в свою память, в свое сознание, в свои кошмары. Такая вот страшная пытка.

Я нажала на газ, а на Кутузовском выехала на встречную полосу.

«Я как мазохист», — подумала я. Наверное, вот так же сердце бьется и разрывается от предчувствия боли, когда открываешь дверь, за которой твой муж занимается с кем-то любовью. Но нет на свете женщины, которая в состоянии пройти мимо этой двери.

Фотографий Сержа в альбоме не оказалось. Я была даже разочарована. Там было всего четыре снимка. Мужчина на одном из них мне, правда, показался знакомым, но я не смогла его узнать, даже пристально вглядываясь.

Несколько дней ушло на то, чтобы утрясти все вопросы с переоформлением авторских прав на бренд моей пахты.

Мы сошлись на двухстах пятидесяти тысячах, и, подозреваю, я продешевила. Но я поторопилась согласиться, чтобы они не передумали.

Мне пришлось взять адвоката, который закрыл судебный процесс и выкупил закладные из банка.

Я решила больше никогда не брать деньги в долг под залог.

На помещение офиса у меня был краткосрочный договор аренды, и мне даже не понадобилось расторгать его.

Все сложилось благоприятно, если не считать того, что я не слишком-то разбогатела.

Но я ведь не ради этого продавала пахту. Мне надо было отвлечься. И научиться не думать про Сержа. У меня почти получилось.

Теперь я больше думала о его водителе и о его ребенке.

Я должна спасти одного и позаботиться о другом. А потом заняться своей личной жизнью.

В этом году весна существовала отдельно от меня. Ее цветение ничем не отзывалось в моей душе. Было немного обидно и странно. Я даже думала: вдруг это — старость? Ведь говорят, что она подползает незаметно. Эта мысль меня не пугала. Если это — старость, я готова принять ее, потому что и в старости наверняка можно найти что-нибудь хорошее, как говорит моя дочь.

Например, не надо жевать. — Нет, у всех уже давно вставные челюсти.

Заботятся внуки. — У меня нет внуков.

Не надо краситься. — Я и так не крашусь.

Ничего хорошего в старости нет. Я сняла с вешалки яркое платье из последней коллекции DolceGabbana. «Надо будет его сохранить, — решила я. — Когда стану старенькой и захочу встряхнуться, буду надевать».

Я отправилась на презентацию часов Chopard в Третьяковский проезд.

Мы должны были встретиться с Леной и Олесей. Пригласительный был у них.

Катя забеременела и лежала дома с сильной недостаточностью эстрогенов в крови. Олигарх был рядом. Мама тоже.

Лена с Олесей опаздывали, и я стояла у входа, чувствуя себя очень неуютно.

В летних босоножках, прямо по снегу стремительной походкой мимо прошла моя знакомая Марьяна. В одной руке у нее был пригласительный, другой она придерживала мужчину, лицо которого показалось мне знакомым.

— У тебя что, нет приглашения? — спросила Марьяна.

Ее мужчина откровенно изучал меня. — Есть, — я улыбнулась, — просто покурить вышла.

— Не знала, что ты куришь, — пробормотала Марьяна и прошла через заслон охраны.

Если бы Лена задержалась еще минут на пять, я бы точно закурила.

Официанты разносили тосты и шампанское, в витринах сверкали бриллианты. Я позвонила Марьяне.

— Слушай, а кто это с тобой?

— Да не знаю, только вчера на заправке познакомились. Но, по-моему, у него кроме машины ничего больше нет. А что, понравился?

— Просто лицо знакомое.

Где же я его видела? Наверное, тоже на какой-нибудь заправке.

— Да?! Может, это какой-нибудь известный мачо, а я сейчас его пошлю?

— Смотри, какое колье у Собчачки! — Лена толкнула меня локтем.

Мы стояли у витрины и делали вид, что разглядываем новые часы с изумрудами.

Рядом остановился официант с шампанским.

Сразу со всех сторон потянулись руки за бокалами.

— По-моему, можно ехать, — решила Олеся.

Она рассказала своему мужу, что ей приснилось, будто он поехал на охоту и медведь задрал его насмерть.

Олесин муж был большой любитель поохотиться.

Она рассказала ему про кровавые части тела, которые явственно видела во сне. «Это к очень, очень серьезной болезни», — сказала она ему.

Олесин муж был мнителен ничуть не меньше, чем все остальные мужчины. Ему сразу стало плохо, и он слег, не поехав на работу.

— Я уехала, — рассказывала Олеся, когда мы вышли на улицу, — а вечером вернулась и сказала, что была у известной гадалки. Он к тому времени совсем уже позеленел. И гадалка сказала: чтобы избежать смерти, ему надо венчаться. Он был готов поверить во что угодно. Мы будем венчаться.

— Ты сумасшедшая, — сказала Лена.

— Просто я его люблю. Вам этого не понять, девочки, — обиделась Олеся. — Кстати, на Восьмое марта он подарил мне браслет от Картье. А тебе что-нибудь подарили?

— Нам дарить некому, — грустно ответила Лена за нас двоих, — наших дарильщиков задрал медведь.

— Перепутал с Олеськиным мужем, — не удержалась я.

Мы позвонили Кате.

— Тебе ничего не нужно? — спросила Лена. — А то мы приедем.

— Спасибо, но мы тут вдвоем справляемся. Захотелось немножко побыть беременной.