Cедьмой уровень

Добрейшей души человек, они не хотят заставлять нас работать вместе со всеми на станции, да и сама идея майора, полоскать половички, просто гениальная, и как только до этого еще никто не додумался? Мне даже захотелось посоветовать майору самому встать возле двери и начать полоскать половички (только в силу присущей мне врожденной скромности я не предложил майору этот альтернативный вариант).

Да и другие водители не оценили по достоинству благую идею начальника штаба. Хором объяснили майору, что от того, как отдохнет водитель будет зависеть безопасность движения и сохранность личного состава.

Убедили.

— Бог с вами, спите — махнул рукой майор.

* * *

Подошел командир.

— Едем на склад за водой.

Склад находится неподалеку от станции. Все помещения вокруг склада разгромлены — «Мамай прошел». Мебель исчезла, со стен сорваны транспаранты, по полу разбросаны никому уже не нужные документы.

В первый раз в 30-ти километровой зоне увидел живого милиционера. Что он делает здесь на складе? Хотя впрочем, служебные дела милиционера нас не касаются, может быть он склад охраняет от хулиганов, тех самых что разбомбили все соседние помещения. А может быть «шерше ля фам»? — кладовщик женщина.

На месте получаем несколько ящиков с минеральной водой из расчета одна бутылка на двоих.

Обеспечение водой людей, работавших на Чернобыльской АЭС, изначально предусматривалось без ограничения. Именно так и было в 1986 году, но с 1987 года командование перешло на режим «строгой» экономии государственных бюджетных средств, поскольку прекрасно осознавало, что в жару организм человека быстро обезвоживается. Прекрасно понимало командование и последствие обезвоживания — снижение защитных сил организма противостоять воздействию радиации.

* * *

По возвращении на станцию, командир начинает раздавать бутылки с минеральной водой. Просит меня сходить в «курилку» позвать остальных людей.

Подхожу к зданию цеха дезактивации, обмываю сапоги в корытце с водой, прохожу в коридор и нахожу курительную комнату. В нос и голову бьет тяжелый вонючий воздух, хоть «топор вешай». Ощущение такое будто не работает вентиляция. Да, лучше получить дополнительную дозу облучения на улице, но зато дышать чистым воздухом.

Жара — сорок градусов в тени. Но тени, где можно спрятаться от солнца, на территории станции нет. От жары плавится асфальт под ногами, плавятся мозги в голове, желание одно — пить. Не увидел ни одного человека, кто бы выпив половину воды из бутылки, вторую половину воды оставил другому.

Как однажды пошутил Марк Твен.

— Великая сила статистика — один человек съел целую курицу, другой не съел ничего, а в среднем каждый съел по полкурицы.

18

По установленному порядку к 12 часам дня народ начал собираться возле машин.

Построение. Перекличка. Наконец из части подъезжает машина с обедом.

Команда.

— По машинам.

Колона машин двинулась к зданию 5–6 энергоблоков. Моя машина в этот раз остается на месте, сегодня я обедаю в гражданской столовой со своим взводом.

Вскоре к машине подходит командир и мы проходим к небольшому зданию АБК-2, распложенному напротив главного входа в помещение 3-его энергоблока. У входа нет корытца с водой, зато за дверью в ящике кучей лежат войлочные бахилы. Войлочные бахилы точно такие же, какие иногда используются в музеях. Для какой цели войлочные бахилы используются в музеях понятно, для того, чтобы не повредить дорогой паркетный пол, выложенный из ценных пород дерева. Но для какой цели войлочные бахилы нужны здесь, на бетонном полу помещения АБК-2? Эти войлочные бахилы многоразового использования никто и никогда не стирал. Они насквозь пропитались радиоактивной пылью. При каждом шаге в воздух поднимались миллиарды невидимых радиоактивных пылинок. До такого утонченного способа травить людей радиоактивной пылью в столовой мог додуматься только «умный» человек, но у нас все командование такое, абы кого не берут в генералы.

Но не умирать же с голоду из-за какой-то там невидимой пыли. Достаем из ящика по паре бахил и надеваем их на свои сапоги. Затем заходим в умывальную комнату. Вымыв руки под краном с мылом, поднимаемся на второй этаж и проходим в длинный зал помещения столовой.

Гражданские уже пообедали и разошлись. Выбираем чистый столик. Стол покрыт белой скатертью, в тарелке, стоящей посредине стола, лежат фрукты. Напротив каждого стула на столе столовые приборы. До слез умиляют белые салфеточки в стаканчике.

«Официант» приносит нам по тарелке салата. На первое суп с фрикадельками. На второе бифштекс с яйцом и сборным гарниром. На третье выпечка и компот… с добавкой! Далеко не в каждой столовой, да что там столовой, далеко не в каждом советском ресторане нас так вкусно и сытно кормили.

* * *

Дезактивация помещений столовой АБК-2 — это только предлог. Фактически все уже давно дезактивировано. Оконные проемы закрыты свинцовыми плитами, все начищено, все блестит. Готовят в столовой гражданские повара, а моют (дезактивируют) посуду и полы военнообязанные. Они же убирают и со столов. Хотя люди и остаются в своей грязной «звенящей» робе, но на всех белые халаты.