Celistic. Эхо мира

Флаер подлетал к третьему астероидному кольцу, окружающему звезду Эхо. Сэдрик пригляделся к астероиду, на который они направлялись, и тут с удивлением понял, что это гигантское тысячеэтажное здание, висящее прямо в космосе. Мрачные каменные горгульи восседали на углах крыши, ровные углы и плоские арки создавали сюрреалистическое ощущение.

– Это… это и есть инфостанция Эха? – спросил он, замирая дыхание.

– Не-а, это просто третий корпус философского факультета.

Флаер пролетал по тоннелю сквозь здание, и Сэдрик увидел, что внутри расположен целый город. Кафе, магазины, он даже заметил стадион для слайдербола.

– А где все люди? Почему никого нет?

– Занятия идут вовсю. А прогульщиков у нас принято расстреливать на месте, – Учитель подмигнул Сэдрику. – Шучу-шучу, – потом наклонился к нему, сделал страшные глаза и прошептал едва-едва слышано одними губами: Не шучу.

Флаер продолжал лететь между корпусами. В системе Эхо не было планет, только астероидные кольца, которые только когда-то через миллионы лет должны сформироваться в планеты. Инфостанция использовала астероиды, как корпуса, общежития, зоны отдыха, экспериментальные и исследовательские площадки. Сложно было поверить, что все это возникло несчастные пятнадцать лет назад.

Флаер все летел и летел под потоками капсул спешащих на занятия студентов, между корпусами и скоплениями кораблей. Сэдрик даже заметил, что некоторые перестреливались друг с другом (он надеялся, что не боевыми зарядами). Эхо бурлило жизнью – странной, загадочной, притягательной, и Сэдрик не мог поверить, что вскоре он сам станет частью всего этого великолепия. Ему хотелось мечтать о том, что однажды он проникнет в секрет этого механизма, займет в нем внушительное место, может, даже станет управляющим одного из корпусов. Почему бы и нет?

Он не заметил, как подлетели к главному корпусу. Флаер прошел через искусственный облачный покров, изнутри выглядящий, как синее небо, и сел на зеленую лужайку перед тяжелыми металлическими воротами.

Последнее, что Сэдрик помнил о том дне, – был добрый взгляд привратника. Было в этом взгляде что-то приглашающее и умное, будто бы они были уже много-много лет знакомы.

В тот первый день казалось, что мечты Сэдрика – почти недостижимы. И это «почти» было настолько невесомым и крохотным, что, казалось, не существовало вовсе. Через три года все уже было совсем по-другому, потому что через три года Сэдрик Клиф показывал третьи лучшие результаты по высшей математике во всем Эхе (по поводу первых двух мест ходили слухи, что это биороботы инфостанции тестируют себя – во всяком случае, на занятиях их не видели). Уже в первый год Сэдрику в нарушение всех правил поменяли поток, перекинув на престижный факультет межпланетной политики. Говорили, что даже некоторых преподавателей замечали консультирующихся с блестящим студентом, но Клиф все отрицал. Всем было очевидно, что экзамены не станут для него проблемой, и по окончании за Сэдрика будут бороться как минимум пятеро членов Совета, пытаясь привлечь его «консультантом с большой перспективой». В кулуарах в шутку предполагали, что Клифу так легко все дается, потому что он уже проживал свою жизнь раз этак десять, и заранее выучил все повороты. Некоторые даже предполагали, что ему «подыгрывает» центральный компьютер Эха, приводя в доказательство тот факт (во всяком случае, они называли этот «фактом»), что Сэдрику никогда не приходилось ждать лифтов и капсул.

Семестр скоро должен был закончиться, и Сэдрик сформировал команду для написания курсовой, обсуждая, какой астероид им больше подойдет для экспериментов, какую атмосферу там сформировать и какое оборудование заказать. Впрочем, обсуждение быстро ушло от учебы в значительно более… хм… энергичную сторону.

– Как тебе эта вот? – один из товарищей указал на группку студенток с другой стороны двора. Он не конкретизировал, кого имеет в виду, но пояснения и не требовались.

В той группе стояла Ванесса Ван-Тауэр. Дочь богатейшего юфусианского барона, наследница немыслимого состояния, круглая отличница и, по выражению даже самых наглых приставал, «та еще стерва». Папочка забирал любимую доченьку из школы, прилетая на целом боевом линкоре, и готов был по первому взмаху ее ресниц не только оторвать яйца любому обидчику, но и устроить войну их народу, объявив генетически несовершенной нацией.

К тому же, кодекс юфусианской монархии предсказывал ее неминуемую помолвку со старшим принцем Балива сразу по окончании учебы. На языке студентов это все описывалось куцым, но от того не менее внушительным словосочетанием: «двенадцать балов!»

– Ну чо, слабо ее закадрить?

Обычно Сэдрик на «слабо» не велся, но сейчас вдруг улыбнулся: «Дайте мне пять минут». Бросив короткий взгляд на свои потрепанные кроссовки, он направился к девушкам.