Cena oshibki(СИ)

Сама поверхность более всего напоминала некое плоскогорье огромного планетарного масштаба. Горы, острые пики иссиня-черных скал, возвышались от горизонта до горизонта сплошным частоколом, скрывающимся в вечной полутьме, поскольку свет от Голиафа сквозь плотные слои атмосферы практически не пробивался. Унылый, давящий на психику пейзаж притягивал к себе взор, но людей на звездолёте внезапно охватило чувство безмерного одиночества, и оператор поспешил выключить передачу изображения.

Сразу стало легче, хотя в рубке "Ермака" повисла гнетущая тишина.

- Придётся связываться с Землёй, просить помощи, - нехотя проскрипел Лопатин.

- Да, - согласился Савва Баренц, - нашего технического потенциала не хватит для исследования такого объекта. Как это ни прискорбно, но первый раунд остался за Давидом.

А Арсению Павловичу в этот момент показалось, что лучше бы он и вовсе не сталкивался с Давидом и Голиафом.

Зубры науки.

Эти люди имели множество титулов, регалий и даже прозвищ. Некоторые из них звучали достаточно смешно или даже, возможно, оскорбительно, однако слова очень точно характеризовали их отношение к миру в целом и познанию его в частности.

Вселенная для этих людей была гигантской лабораторией, в которой можно было проводить различные эксперименты, часто отнюдь не безопасные, целью которых было изучение всего и вся. Когда возникала какая-нибудь очень важная проблема, загадка или тайна, они могли не спать днями и ночами, забывать абсолютно обо всех и обо всем, потому что единственное, ради чего они жили, могла считаться разгадка. И чтобы её добиться, они шли напролом, штурмовали проблему гипотезами, теориями, парадигмами, часто терпели неудачи, но всегда, в итоге, добивались своего.

Зубры науки - так их окрестили менее именитые и востребованные коллеги по научному совету ВКС. Когда Лопатин передал на Землю сообщение о том, что исследовать необычный объект своими силами не удастся, желающих помочь разгадать тайну Давида и Голиафа набралось огромное количество. Но как только информация подверглась всестороннему изучению и анализу на ученом совете, было принято решение привлечь именно Зубров к разгадке сей тайны.

Главными назначили профессора ЦИФК, Эрнца Хаффнера, и руководителя ИВК, Киото Хаара, японца по происхождению.

Спустя две недели после просьбы о помощи на орбите вокруг Давида уже сооружалась научно-исследовательская станция, разворачивались приборы, хитроумная машинерия и аппаратура, позволявшая всесторонне исследовать и изучать.

"Ермак", по понятным причинам, не мог нести в своем нутре всего, что вздумается, а самое главное, у экипажа звездолёта Лопатина отсутствовали столь видные и сильные умы человечества.

- Господин капитан, - обратился к Арсению Павловичу Эрнц Хаффнер, - мы, понимаем, что именно за вами остаётся главенствующее право принимать те или иные стратегические решения, однако...

- Я все понял, профессор, - ни чуть не смущаясь того, что перебил известного учёного, ответил Лопатин, - это ваша епархия, делайте все, как вам виднее, я мешать не стану.

- Очень хорошо, господин капитан.

- Я бы только хотел быть в курсе всего, мне больше ничего не нужно.

- Это всегда пожалуйста. Вот как раз сейчас мы боремся с проблемой проникновения десантолетов через слои атмосферы Давида к самой поверхности. Как вам известно, силовой каркас челнока практически истаивает после знакомства с полем, и мы вынуждены совершенствовать наши щиты.

- Каким образом вы это делаете? Наращиваете энергоёмкость?

- Нет, - улыбнулся Эрнц с толикой превосходства во взгляде, - это слишком топорно и глупо. Гораздо эффективней видоизменить само поле, сделать его принципиально другим. Я не уверен, что вы все до конца поймёте, начни я объяснять физику явления, скажу лишь, что наше поле особым образом поляризует вакуум по всей обшивке челнока, таким образом, воздействие Давида практически сходит на нет.

- Когда можно будет приступать к исследованию поверхности планеты?

- Думаю, дня через два, как только завершим эксплуатационные тесты.

Так и произошло. Ученые не подвели, и усовершенствованные в плане защиты челноки, усиленные кое-какой новейшей регистрирующей аппаратурой, устремились на поверхность Давида, где под плотной пылевой атмосферой располагалась довольно однообразная местность горно-скальных образований.

Ничего необычного в плане материалов горные породы Давида в себе не несли, да и в целом поверхность оказалась очень скудной на какие-либо открытия. Единственное, что никак не давало покоя ученой братии, так это само поле Давида, его странная конфигурация и поведение. В конце концов, исследователи пришли к выводу, что оно представляет собой специфически поляризованный вакуум - по-другому объяснить его существование и замыкание поля самого на себя ученые не смогли. А самым главным вопросом по-прежнему для всех оставался вопрос о том, кому все это было нужно.

- Как вы думаете, - обратился Лопатин к профессору Хаффнеру, - это рукотворное явление?

- Киото утверждает, что да. Я пока не столь опрометчив в выводах, но уверен, что мы скоро все узнаем.