Однако вы можете изменить способ их применения. Потому что в основе CFT лежит
CFT И ДРУГИЕ МОДЕЛИ
Когда мы писали эту книгу, то у нас не было цели "обратить" терапевтов в "веру" CFT. Мы хотели познакомить читателя с сострадательным мировоззрением, пониманием и дать инструменты, которые можно использовать для дальнейшего повышения своей эффективности как терапевта, независимо от вашей нынешней модальности. Как вы могли заметить, CFT имеет много общего с некоторыми другими терапевтическими подходами. Мы уже сказали о некоторых общих моментах между CFT, ACT, ДПТ и ЭФТ. Те из вас, кто имеет другой терапевтический опыт также заметит сходство с другими моделями, — например, терапией привязанности, схема-терапией и даже новыми психодинамическими подходами. Мы надеемся, что психологи, практикующие различные другие традиции, найдут что-нибудь, что поможет углубить их нынешнюю терапевтическую практику, а особенно поможет клиентам относиться с теплотой и состраданием к себе, своим проблемам и другим людям.
Если попытаться проследить, где теоретически CFT пересекается с другими подходами, можно заметить, что метод относится к "третьей волне" поведенческой терапии. В этих методах делают акцент на изменении отношения человека к неприятным мыслям и эмоциям (а не на попытки избавиться от них), культивировании осознанности и основное внимание уделяют тому, что помогают людям построить адаптивную, осмысленную жизнь (а не просто уменьшают проявление симптомов). Хотя это и выглядит чересчур сильным обобщением, мы также считаем, что CFT обычно сочетается с такими видами лечения, как ACT и функциональная аналитическая психотерапия (ФАП) в сфере контекстуальной поведенческой науки (CBS). Философское ядро CBS — функциональный контекстуализм — предполагает понимание того, что функцию поведения (которое может включать мысли и, возможно, даже эмоции и мотивы) следует понимать в контексте, в котором оно разворачивается. Что касается понимания функционирования человека CFT расширяет значение термина "контекст", вынося его за пределы строгих поведенческих терминов, и включая неврологические контексты. Последние влияют на аффект, познание и поведение, а также эволюционные контексты, которые сформировали то, как эмоции, мотивации и их поведенческие проявления проявляются в нашей жизни.
В этом и сильная, и одновременно слабая сторона подхода CFT, в зависимости от того, с какой стороны на это смотреть. Это совершенно точно взаимовыгодный обмен. По мнению автора, учитывая наши эволюционировавшие эмоции и мотивы, и нейробиологическую базу, опираясь на которую можем понять, как эмоции функционируют в нашем мозге и теле, — мы имеем огромную силу. Эта сила может помочь смотреть на проблемы, с которыми сталкиваются наши клиенты, не стыдясь их. Понимание того, почему и как наши эмоции проявляются именно так, как проявляются — и что это не наша вина (поскольку не мы создатели этих процессов) — может принести колоссальную пользу, а именно, помочь людям перестать стыдиться собственного опыта и научиться эффективно работать с ним.
Однако интеллектуально честный специалист CFT неизбежно признает, что с точки зрения строгого эмпиризма такие объяснения требуют жертв. Бихевиористы отметили бы что онтологические заявления об эволюционном происхождении и эволюционных функциях эмоций и мотивов по большей части не поддаются эмпирическим наблюдениям, и они были бы правы. Это справедливая критика.