CFT. Терапия, сфокусированная на сострадании. Практическое руководство для клинических психологов

Приведенный выше пример демонстрирует, как терапевт CFT может познакомить клиента со старым/новым мозгом и их динамикой. С помощью аналогии с собакой укрепляют эволюционную модель, первоначально демонстрируя развитые аспекты наших эмоциональных реакций и поведения, которые похожи на реакции и поведение других млекопитающих. Затем проводят и исследуют различия (сложную динамику старого и нового мозга), которые сталкивают нас лицом к лицу с уникальными проблемами. Вы заметили, как подробно терапевт пояснял аналогию. Это сложно передать письменно, но я попытался дать представление о том, как терапевт будет следить за невербальным поведением клиента и использовать ритмику речи, язык тела, тон голоса и юмор для поддержания взаимодействия и создания интерактивного опыта, даже когда основное внимание уделяется объяснению. По возможности, мы хотим связать такие обсуждения с опытом клиента на ранней стадии и часто — даже в рамках аналогии (вот почему терапевт спросил Дженни о ее собаке). Мы заметили, что терапевт отражает, как зеркало, аффективный опыт клиента — шутки, улыбки и согласие (кивок головой), а затем уважительно снижает тон, когда переходит в плоскость обсуждения опыта самокритики Дженни, о котором становится тяжело говорить.

При этом мы хотим сосредоточиться на процессе, который пытаемся изучить вместе с клиентом. Некоторые клиенты возразят, что мысли, возникающие из-за угрозы — страха перед злоумышленником, — совершенно естественны, и могут сформировать поведение (например, установка системы сигнализации), благодаря которому мы в будущем сможем избежать роли жертвы. В этом они будут правы. Мы не хотим сказать, что способность наших мыслей и образов подпитывать наш эмоциональный мозг и подпитываться от него — это плохо. Это ни хорошо, ни плохо — так устроено. Дело в том, что эта динамика может быть подчас сложна для нас и иногда может способствовать реагированию на угрозы, которые не так уж и полезны. При моделировании сострадательного рассуждения полезен такой вид взаимообмена, который помогает клиентам отказаться от осуждения и навешивания ярлыков (мысли и эмоции — правильные или неправильные, хорошие или плохие), заменив их пониманием (мысли и эмоции — мысленные переживания, иногда со сложной и динамикой). Наконец, вы заметите, что в конце диалога терапевт делает отсылку к более широкой теме терапии — как функционирует самокритика Дженни, как она активирует и не дает затухнуть реакции девушки на угрозу, и как сострадание в этом случае может ей помочь.

Эмоциональная инерция

Как видно из приведенного выше примера, у нас есть возможность изучить, как происходит взаимодействие между эмоциями старого мозга, мыслями и образами нового мозга, а также телесными ощущениями, и как это работает для поддержания энергии эмоций. Например, если угроза регистрируется либо в новом, либо в старом мозге (через мысль, Я ей не нравлюсь или обусловленный ранее триггер угрозы — например, запах одеколона, который носил насильник), она может вызвать эмоции страха или гнева, которые в свою очередь могут вызвать мысли и образы, связанные с эмоциями, а также телесные ощущения возбуждения и напряжения (сбивчивый сердечный ритм, дрожь, напряжение в челюсти, плечах и т. д.). Как только начинает разворачиваться этот каскад переживаний, каждый элемент системы (новый мозг, старый мозг, телесный опыт) может активировать и другие ее элементы, подпитывая продолжающийся эмоциональный ответ. Образы и мысли нового мозга, телесные переживания и окружающая среда, в которой мы находимся (которые в свою очередь сформированы управляемым эмоциями поведением), могут послужить входным сигналом в старый эмоциональный мозг — хорошо это или плохо.

Это исследование может быть полезно для клиентов, поскольку мы можем сформулировать большую часть работы, которую мы делаем в области терапии (а также домашнее задание) как работу с различными сигналами, поступающими в эмоциональный мозг. Мы работаем над развитием сострадательного мышления и сострадательного воображения, чтобы помочь себе чувствовать безопасность, а не угрозу, и найти полезные способы работы с ситуациями, а не предаваться обусловленным угрозой руминациям. Мы работаем над тем, чтобы найти способы поведения, которые позволят нам эффективно удовлетворять наши потребности. Мы работаем с телом, чтобы найти баланс, а не паниковать.