Чабор (СИ)

Первым, свободным от упряжки, бежал раненный Мах, а сзади, сразу за санями, поднималась белой стеной страшная буря.

Чабор держался, как только мог, понимая, что на такой скорости можно легко свалиться со скачущих по ухабам саней, но Говар вдруг дёрнул поводья и остановил волков:

— Дальше сам, — быстро сказал старик, спрыгивая на снег и глядя вверх, на загудевшие верхушки деревьев. — Слушай внимательно. Мах останется с тобой, он проведёт вас. Хвою оставим здесь, я о ней позабочусь. Давай же…

Они сняли с саней рысь и положили её на снег.

— Теперь так, — продолжал Говар, усаживая растерявшегося юношу обратно на сани. — Дома распряжёшь волков и отпустишь их. Упряжь и сани оставь у себя. Меня не ищи, время придёт — ещё свидимся. Прощай и поспеши. Если догонит Вайю, тебе не позавидуешь. Разбудить его легко, а вот успокоить…

«У-у-у! Хай-я-а!» — снова крикнул старик, и волки понеслись по лесу быстрее прежнего. Чабор вцепился в сани и зажмурился. Снежная пыль больно секла его по лицу, смотреть было просто невозможно. Прикрыть лицо? Где там…! Сани так подбрасывало, что, отпусти Чабор хоть одну руку, непременно свалился бы с них, а про то, чтобы догнать потом волков, нечего было и думать.

Когда они вырвались из леса, серые братья пошли медленнее, и юноша, наконец открыв глаза, увидел впереди очертания приближающегося Д"iдова Капища-Вежи. Догоняющий сани по пятам Вайю уже не пугал его. Нестерпимо ныли одеревеневшие от мороза пальцы, но и это ничуть не расстраивало, ведь он подъезжал к дому…

— Глупая, бездарная пора…. Этот снег, мороз, … эта дурацкая тишина…. Шайка, где Вурдал?! Шайка, чёрт тебя побери!..

Из тёмного проёма в стене появилось лохматое и уродливое существо, которое, судя по всему, звали Шайка:

— Я здесь, повелитель…, — тихо прогнусавило оно и поклонилось.

— Где тебя носит? — недовольно выкрикнул хозяин.

— Что угодно повелителю? — голосом, полным умиротворения и готовности выполнить любую его просьбу, ответило Существо.

Бардак был не в себе:

— Мне угодно…, — продолжал он, — чёрт! Я не знаю, что мне угодно.

— Но, господин, — прогнусавила в ответ Шайка, — сейчас зима и…

— Заткнись! — вспылил Бардак. — Я не хочу слышать ни о зиме, ни о том, что в это время всегда бывает так. Ты хоть представляешь, сколько таких же зим я уже пережил? Сотни! И всегда одно и то же. Ведь жизнь не кончается зимой?

— Но, хозяин…

— Что «хозя-а-ин»? Запавету, небось, его подданные зимой скучать не дают?

— Не думаю, что занятия Запавета придутся Вам по душе, повелитель.

— А я тебя не для этого …«думаю» держу.

Шайка непонимающе пожала коростливыми плечами:

— Что хочет повелитель? — снова завела она свою старую песню, намеренно добавляя к противной гнусавости капельку раболепства, которое, по её мнению, никогда не помешает при общении с царём Темнолеса.

Тот, чувствуя в голосе слуги приятную нотку, заметно поостыл:

— Повелитель хочет… развлечься, поговорить. Где Вурдал? Что с ним? Почему не приходит? Давай, расскажи мне…

— Повелитель, — охотливо, но с нескрываемым беспокойством ответила Шайка. — Вурдал ни с кем не говорит о своих делах. Никому не известно, где он сейчас.

Бардак вздохнул:

— Плохо. А если он мне срочно понадобится?

— У хозяина есть Волшебный рог.

— Вот дурища-то! — рассмеялся царь. — Ведь сбежится весь Темнолес, а мне нужен только один Вурдал…. Рог. А ты мне на что? Я сам должен всех искать, следить за ними?

— Воля Ваша, повелитель. Я разыщу Вурдала. — Шайка поклонилась, собираясь отправиться выполнять приказ.

— Стой! — остановил её Бардак. — Тебе до самой весны его не найти. Пока ты на своих кривых культях доскачешь…

Вконец захандривший царь снова шумно и глубоко вздохнул. Его злые желтые глаза лениво уставились на огромный дубовый трон, возвышающийся, словно скала, посреди тёмной царской пещеры.

Да, он был царь. У него было царство, слуги, придворные, богатство, власть. Единственное, чего у него сейчас не было, это желания заниматься чем-нибудь привычным, а в такие моменты Бардак был просто страшен.

— А скажи мне, Шайка, что слышно в лесу? — со слабой надеждой на развлечение спросил царь, тяжело усаживаясь на трон и всем своим видом указывая на древность своих суставов и их плачевное состояние. Его лицо выражало немыслимые муки, и только глаза царя Темнолеса говорили о том, что всё это просто игра. Вопрос «что слышно в лесу?» — являлся лишь пищей для не в меру разыгравшейся хандры. В лесу всегда что-нибудь «было слышно», даже зимой.

Шайка, как обычно, выждала момент, когда хозяин усядется поудобнее, после чего неспешно начала выкладывать все известные ей новости из Светлолеса и Темнолеса. Десятки ссор, небылиц, различных слухов, споров, а на десерт что-нибудь эдакое, невероятное с точки зрения Шайки, и этот самый «десерт» всегда был наиболее ожидаем хозяином.