Чада в лесу

Увидев дом Матильды Кэрриш, Вексфорд сразу понял: у Брюсов, хотя он так и не побывал у них, подросткам лучше. Наверняка Джайлз и Софи гостили у бабушки по отцу нечасто. Расположенный в престижном месте — в деревне Котсуолд, где повсюду серо-золотистые дома и коттеджи, — ее дом был сделан из того же камня, что и все остальные в Тринити-Лейси, но, скорее всего, строили его еще в XVIII веке, и потому он был суровым, с покатой шиферной крышей и плоским фронтоном. Довольно мрачный и непривлекательный на первый взгляд. Вероятно, Катрина Дейд запрещала детям оставаться у свекрови, и, кажется, она ясно дала понять, что ненавидит ее. Как много ненависти в этой семье…

— Они часто у вас гостили? — спросил Бёрден, когда их провели в прохладную комнату.

— Смотря что вы подразумеваете под словом «часто». Время от времени они ко мне приезжали. Когда я была свободна. И когда им разрешали.

Вексфорд потихоньку разглядывал помещение, в котором они находились. Мебели мало, единственным украшением комнаты служили полки с книгами, занимавшие три стены из четырех. Он заметил какое-то сложное музыкальное оборудование, компьютер, возможно, подключенный к Интернету, принтер и другие, уже неизвестные ему вещи. Вся мебель, кроме черных стульев и дивана, была из светлого дерева, хрома и черного меламина. На не занятой книгами стене висели в ряд какие-то непонятные фотографии в алюминиевых рамках. На них были запечатлены убогие районы города и промышленные отбросы, и Вексфорд тут же признал работу самой Матильды Кэрриш. Она казалась такой же суровой и сухой, как и ее творчество, — высокая худая женщина с хорошей осанкой и стройными ногами, одетая в серые брюки и черную тунику. На шее у нее была длинная, чуть не до пояса, серебряная цепочка с нанизанным на нее серым и белым хрусталем. Для своих семидесяти лет эта женщина выглядит прекрасно, подумалось ему. Никогда не назовешь ее старухой, несмотря на морщины, седые волосы и скрюченные пальцы.

— Насколько я знаю, последний раз вы их видели в октябре?

Она кивнула.

— А вместе вы хорошо уживались? — продолжил Бёрден. — Они вам доверяли? Хотя такое трудно представить, они же подростки…

Услышав вопрос, Матильда Кэрриш едва заметно улыбнулась.

— Они просто не могли быть близки со своими родителями, правда? Мой сын — самый настоящий деспот, а его жена — истеричка. — Она произнесла эти слова довольно спокойно, словно разговор шел о знакомых, жизнь которых ей приходилось наблюдать лишь изредка. — Когда у нас с внучкой была возможность, мы разговаривали. Она поверяла мне свои чувства. Но случалось это нечасто. Ее мать каждый раз вставала на дыбы.

— А Джайлз и Софи ладили между собой? Были ли они друзьями, а не только братом и сестрой?

— О, думаю, да. Софи даже немного была под влиянием Джайлза. Она все за ним повторяла. Например, слушала ту же музыку, что и он.

— Скажите, теоретически у Джоанны Трой могла быть связь с вашим сыном? Или, может, она была в него влюблена, как вы думаете?

Вексфорд впервые услышал, как она смеется.

— Да, людей никогда не разберешь, не так ли? Но не думаю, что он умеет так хорошо притворяться. Конечно, сама я не была лично знакома с мисс Трой. Может, ей и хотелось завести с моим сыном интрижку. Знаете ли, на вкус и цвет…

Какая сухая женщина. Так холодно говорит о собственном сыне.

— Миссис Кэриш, вы сказали, что Софи поверяла вам свои чувства. Какие?

— О таких вещах не рассказывают, не правда ли? Хотя, если я вам так отвечу, вы скажете, что у вас слишком серьезный повод… Но не придавайте этому большого значения. Она говорила, что ненавидит отца и не любит мать. Знаете, Катрина всегда позволяла ей все что угодно, но потом, когда дело было сделано, приходила в ярость, а мой сын лишал их всех радостей жизни, заставляя учиться без продыху. Софи больше всего на свете хотелось переехать сюда и жить со мной.

И снова он слышал почти то же, что и от Дорин Брюс, только слова другие.

— А что вы ей на это отвечали?

— Мистер Вексфорд, буду с вами честна. Я не люблю своих внуков. Да и как это возможно? Я вижу их всего два-три раза в год. Я чувствую — не знаю, как это выразить — расположение к ним, и это все. Желаю им всего хорошего. Я люблю своего сына, но он мне неприятен, и как с этим справиться, я не знаю. Он груб и категоричен, у него нет элементарного чувства такта. У меня и самой его немного, но надеюсь, я честнее в суждениях. Я не претендую на звание конформиста. Живу, как мне нравится. А бедный Роджер потому и несчастен, что никогда не делал того, чего хотел, никогда за многие годы.

Она действительно честна, подумал Вексфорд. Когда еще услышишь, чтобы мать или бабушка говорила такое.

— Катрина никогда бы не позволила кому-то из своих детей жить со мной, — сказала она. — А с другой стороны, разве она не была бы права? Я бы тоже не позволила своим детям такого. К тому же я эгоистка, мне нравится жить одной, и я хочу, чтобы так было до самой моей смерти. Вот почему я не живу со своим мужем, хотя у нас прекрасные отношения.