Чай из утренней росы

— Ура! — заголосили девчонки, стали целовать, тискать, кружиться вместе с ней.

— Ну, Оля, смотри, если не будет приглашений, ты враг номер один, и никаких соревнований во Франции тебе не видать! — пищала на верхней ноте рыжая подруга.

— Да как же я без вас? Ленка, Зинка, Светик… я так счастлива… я даже переодеться не в силах… — и она плюхнулась на топчан, раскинув руки.

— А мы тебе поможем, невестушка наша! Девки, налетай!

Девчонки кинулись к ней, стали снимать ботинки, рубаху, стягивать джинсы, а Ольга на одном дыхании говорила и говорила:

— Вы бы только знали, как я люблю Костика… вы бы только знали… он красивый, внимательный, нежный, а какие мягкие у него пальцы, какие чувствительные губы…

— Слыхали?!. Откровенья пошли!

— Мне бы такого, девки, с такими-то пальцами и губами! — крикнула рыжая подруга, принеся Ольгин спортивный костюм.

Все громко засмеялись и поставили невесту на пол в одном лифчике и трусиках — красивую, стройную, гладкую, выше всех остальных — уже потянулись руки, чтобы снять и сбросить лифчик, но в дверь неожиданно постучали.

Она открылась, и на порог раздевалки стремительно шагнула худая женщина в синем трико и секундомером на шее.

Кто-то из девчонок не успел остановиться и в запарке расстегнул Ольгин лифчик, мигом слетевший вниз и оголивший грудь.

— Ой! — ахнула Ольга и прикрылась.

— ТА-А-К… — протянула женщина, и глаза её округлились. — Никогда не думала, что воспитала Московскую сборную лесбиянок… Вот тебе на-а-а…

Рыжая подруга тут же ответила:

— Татьяна Сергевна, это же наша невеста — Ольга, она прямо сейчас была в ЗАГСе, заявленье подавала, а мы слегка репетируем… древний обряд «одеванье подвенечного платья»… скоро свадьба…

— А-а-а, да-да! — вспомнила женщина и вроде смягчилась, забыла про «сборную лесбиянок». — Поздравляю, Оля, сердечно поздравляю! Это очень серьёзный поступок! — и пошутила. — Только смотри, «чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за мелкое и подленькое»! Ладно, девочки, репетицию древнего обряда перенести на вечер, а сейчас быстро в зал на репетицию выездной программы! Сколько я могу вас ждать?!. Быстро! Быстро! — и захлопала в ладоши, подгоняя подопечных…

Я стоял у кассы супермаркета и выкладывал из пакета большую бутылку водки «Русский стандарт», длинный батон колбасы и баночку красной икры.

— Всё, — сказал я.

— Где же «всё», — недоверчиво заметила кассирша и ткнула пальцем в пакет, — там ещё что-то.

Я вынул книгу и показал название — «АЗБУКА СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ», а потом спокойно объяснил:

— Подарок ЗАГСа.

— Ясно, — улыбнулась кассирша, — поздравляю, с вас тыща пятьсот.

И было совсем непонятно — с чем поздравила: то ли с Загсом, то ли с покупкой на тыщу пятьсот?

— Спасибо — ответил я, отдал деньги и вышел.

На пороге магазина в лицо дунул холодный осенний ветер и пригнал откуда-то сбоку красный кленовый лист, который шлёпнулся и прилип на самую середину моей куртки. Я посмотрел на него и вдруг вспомнил недавние слова Оленьки, они так отчётливо прозвучали в ушах, что я даже обернулся, будто она находилась рядом: «Костик, оставь на самой середине вон тот кленовый, большой и красный! Поедем в ЗАГС со шведской короной!».

Я усмехнулся, сбросил прилипший лист, который отпечатал на куртке мокрый неровный след, и спустился по ступенькам супермаркета…

Когда я открыл дверь квартиры, то сразу увидел в прихожей около зеркала своего отца, он весело мурлыкал под нос какую-то мелодию и завязывал галстук на белой рубахе, заправленной в тёмные брюки. Его длинные волосы были закручены торчащей косичкой, и голова походила на классическую голову Барона Мюнхгаузена, однако мощные плечи, высокий торс и твёрдо расставленные длинные ноги напоминали отнюдь не субтильного фантазёра, а скорее борца или боксёра тяжёлого веса.

— Ага-а-а-а! — пропел он довольным голосом и кинул на меня сквозь зеркало тёплый отеческий взгляд. — Один уже прибыл, хорошо-о-о! И как же встретил моих голубков Храм Целомудрия?!.

— Храм прочитал нам лекцию о супружеской жизни и подарил учебное пособие.

— А как же ты думал, сын мой! — пробасил отец. — Это дело непростое! Без каждодневных лекций старшего поколения и учебных пособий здесь не обойтись, на одном кувырканье в постели семейную жизнь не построишь, дорогой ты мой!

— Ну конечно, — улыбнулся я, — ты ещё скажи, что теперь по-другому и кувыркаться надо.

— А что, может и по-другому! Ты почаще в учебное пособие заглядывай! Там картинки-то есть?!. — и он засмеялся, лукаво сощурив глаза.

— Отец, не путай брачное пособие с «Плейбоем». А куда собрался такой красивый?

— Как куда?!. — он удивлённо развёл руками. — За стол собрался, тебя встречаю! Мы же хотели сразу отметить, а Ольга приедет — продолжим!

— А чего в галстуке и белой рубахе как на свадьбу? До нашей свадьбы полтора месяца, вот так-то, — я протянул ему пакет и снял куртку.

— Полтора так полтора, подождём! А на вашу свадьбу я приду не то что в белой рубахе — в золоте и брильянтах, а за спиной будут фанфары трубить! Айда на кухню, там закуска вянет!