Чай с Казановой

– Ладно, Жень… Будь здоров!– тихо проговорила я, чтобы он не услышал, как дрожит голос.

– Да, Майя, и ты береги себя, может, и получится выжить,– горько усмехнулся тот.

От такого сарказма стало совсем не по себе. Нажав на отбой, я судорожно вздохнула и поежилась. Нужно было срочно занять мысли, чтобы не расплакаться. Я оглянулась на шведскую стенку, положила телефон в карман пижамы и подошла к ней. Вода все еще шумела. Я положила предплечья на перекладину перед собой, вытянула левую ногу в сторону параллельно полу и, поставив стопу ребром на перекладину на боковой стене, наклонилась вперед под прямым углом, кладя лоб на свои руки. Стоя на одной ноге, чуть поводила бедрами, пружиня в наклоне и добиваясь нужного напряжения в мышцах, замерла в растяжке. Приятное тепло растеклось по бедрам, именно такое усилие переводило все мысли с эмоций на тело. Я закрыла глаза и начала глубоко дышать, считая до ста.

– Растяжка будет более качественной, если ногу держать под сто или сто десять градусов,– неожиданно прозвучал голос Артема прямо за мной.

Распахнув глаза, я торопливо попыталась выпрямиться, понимая, в какой откровенной позе стою, но он не позволил мне этого, крепкой ладонью надавив между лопаток и вернув в прежнее положение.

– Не дергайся,– прошептал он, склонившись к плечу и коснувшись вытянутой ноги, осторожно переставил стопу выше на одну перекладину.

Напряжение в мышцах заметно увеличилось, в бедрах закололо иголками. Я задержала дыхание, но стояла смирно. А потом Артем медленно провел ладонью от щиколотки по внутренней стороне ноги почти до паха… и замедлил у него. От его крепких пальцев я оцепенела в смятенном ожидании следующих действий… Сердце пропустило удар, и ладони мгновенно вспотели.

– Чувствуешь напряжение?– снова прошептал он над ухом, а ягодицами я почувствовала его уже набухший пах.

«Еще какое!»– сглотнула и едва кивнула, ни о каком контроле дыхания уже не могло быть и речи: я старалась вообще не дышать, а в голове взрывался фейерверк противоречивых мыслей.

Артем задержался еще на секунду, а потом отнял руку и обеими провел вдоль позвоночника.

– Не напрягай спину и не задерживай дыхание – это вредно для такого рода упражнений,– проговорил он, отходя, а я практически видела его проницательную ухмылку.

Я зажмурилась, судорожно вздохнула, замечая, что вся вспотела от напряжения, выдержала несколько секунд и выпрямилась, ощутив опору двумя ногами.

Когда отстранилась от стенки, оглянулась на окно и заметила отражение Артема. Он стоял у дальнего прохода в черных боксерах, поставив руки на бедра, и смотрел на меня с нечитаемым выражением на лице. Показалось, что он не выспался и по-прежнему чем-то озабочен. А от вида его голых торса и ног сама вздрогнула от озноба.

«Ничего особенного не произошло… Что ты, как маленькая!»

– Доброе утро,– запоздало проговорила я, стараясь не смотреть на него.– Спасибо за телефон… и сумку… Извини, что разбудила утром…

– Не за что,– сухо ответил он, продолжая просто смотреть на меня.

Его горячие пальцы все еще чувствовались на внутренней стороне бедра, как ожог от утюга. Я переступила с ноги на ногу и сделала шаг в направлении кухни.

– Может быть, чаю?

У меня было несколько секунд, пока выходила из спортзала, обходила холодильник и включала чайник, чтобы восстановить дыхание и справиться с эмоциями. Да и ресницы все еще были мокрые. Не хотелось объясняться по поводу своего настроения: тут после разговора с Женей в мыслях полный раздрай, еще и от его поведения в ушах гулко бился пульс, сметая остатки выдержки.

– Сгущенное молоко любишь?– вышел с другой стороны Артем.

– Обожаю, если честно,– улыбнулась я, но почувствовала, как дрожат губы и мышцы щек, и провела ладонями от носа к вискам, будто убираю упавшие на лицо волосы.

– Ну… тогда… выбирай место для стола,– иронично обвел гостиную рукой хозяин.

Я мельком оглянулась через плечо, изобразила настроение и спросила:

– Ты не хочешь одеться?

– Но ты же в пижаме?– лукаво прищурился тот.

– Да, но у меня прикрыто девяносто процентов тела!– беззлобно возмутилась я и обернулась.

Артем бесцеремонно прошел ко мне, чуть не прижав к холодильнику, когда потянулся и открыл одну дверцу. Я просто отвела взгляд и уперлась позвоночником в холодный металл, чтобы не прижиматься к обнаженной груди совратителя. А он достал банку сгущенки, потянул за язычок открывашки и бесцеремонно сделал глоток прямо с острого края. Я изумленно округлила глаза и невольно проследила, как тот, жмурясь от удовольствия, облизывает губы. Никогда в жизни так не делала, но, етить в квадрате, сейчас захотелось сделать ровно то же самое. Рот наполнился слюной, и я сглотнула. Артем же причмокнул губами и улыбнулся:

– Непередаваемое удовольствие! Хочешь попробовать?

Я прочистила горло сухим кашлем и замотала головой.

– Нет. Лучше я воспользуюсь ложкой…

И нырнула в сторону под его рукой, все еще державшей дверцу холодильника.

– У меня от твоего вида мороз по коже,– заметила я, присев к сушилке, доставая френч-пресс и чашки.– Ты ведь замерз ночью?