Чай с лимоном

— Про сердечно-сосудистые помнишь? — спросил Роман.

Я утвердительно кивнул.

— В тот раз, когда мы пытались тебя спасти от обнуления, это мы тоже слегка превысили полномочия, если честно. Тогда всё только начиналось, мы за тобой наблюдали, как ты хреначишь между этапами, нам интересно было. Выдернули тебя в последний момент, надеясь понять, что происходит. И Романыч тебя обнулял в Серборе от безвыходности, от отчаяния. Так делать нельзя. Ещё раз повторю: с тобой случай уникальный!

— Ну так давай ещё раз попробуем, хули сиськи мять? — заорал я на всю пустую улицу, обращаясь к Роману. — Ёбни меня чем-нибудь тяжёлым, завтра снова тут встретимся и всё обсудим!

— Спокойно! — Сергей сильно сжал меня за шею. — Ты ещё больший долбоёб, Барсуков, чем я себе предполагал! Мы столько часов рассказывали тебе о Системе, о принципах её функционирования, о важности соблюдения порядка прохождения этапов, о ключевой роли каждого из нас внутри сложнейшего механизма, о стратегической цели трансформации в новую сущность, а ты из этого сделал вывод, что можно безнаказанно творить любую хуйню и просыпаться каждое утро в свежей постели с новой бабой, как в развлекательной игре?! Знаешь, что, Лёха? Иди ты в жопу! Делай, что хочешь! Если ты настолько мудак, то мне искренне жаль, что мы с тобой столько времени нянчимся, ты этого абсолютно не заслуживаешь!

Сергей снял руку с моего плеча и сделал два широких шага назад, хлюпая носом. Ему было обидно за меня, за себя, за Романа и Систему в целом. Думаю, что он осознавал свою слабость, и от этого злился на себя ещё сильнее.

Роман стоял ближе ко мне и тоже молчал, обдумывая слова Сергея.

— Парни, вы меня извините, — гораздо более спокойно сказал я, — просто я тоже не знаю, что делать. Вы мне такую картину нарисовали, что я не понимаю, как на всё это реагировать. В Системе я бесполезен, вернуться в прошлое и исправить ошибки я не могу, но при этом и в начало меня не перебрасывают, чтоб попытаться заново. Каждый новый день — это только мешанина из воспоминаний о собственных ошибках. Жены нет, детей тоже, шлюхам я нужен только ради денег, да и те я сам заработать не смог, поэтому продался толстой бабе в обмен на формальное отцовство для её детей. Друзей у меня кроме вас нет, хотя тебя, Серёга, я вообще не помню. Роману спасибо, конечно, но и тот мне в ебало бахнул из ствола. Гармонии с этой жизнью у меня нет, только вечная погоня за удовольствиями, да метание между этапами. Думаете, я сам не осознаю, что время нагреваю? День за днём пролетает — глазом не моргнёшь! Ничего не успеваю! Так ещё и оказалось, что не одна жизнь уже пролетела, а я ни хрена не помню! То ли жил, то ли приснилось — не разберёшься. Бабы эти в голове только, секс, хотя уже не подросток. Одна мной пользовалась четырнадцать лет, другая деньги доила, а одну я сам довёл до самоубийства. Охуенно, да? Я родителей-то не помню, парни! Они вообще у меня есть? Работу только помню, да и то лишь потому, что начальники вечно что-то от меня требовали. Сергейпалыч этот заёбистый, Пашковский какой-то с работой в выходные. Только кем я для них был? Средством труда, да и только. Как на компьютеры этикетки с инвентарными номерами наклеивали, так и нам номерные пропуска на шею вешали. А личная жизнь у меня была, а? Я что-то делал для себя? Не помню. А вы мне тут про работу на Систему, про единство целей, про стратегии развития… Не на того вы ставку сделали, парни.

По ночной улице мимо нас проехало такси, однако никто не обратил на него внимания. Сколько было времени, никого из нас не интересовало, но по всем внешним признакам была глубокая ночь.

— Лёх, ты просто пьяный, — сказал Роман.

— Сам же говорил, что пиво освобождает сознание, — ответил я.

— Да, но только не вперемешку с вискарём.

— А, по-моему, я сейчас очень трезво размышляю! Безэмоционально.

— Хуйню ты говоришь. Поехали спать.

Сергей достал из кармана телефон и долго в нём копошился, пытаясь вызвать такси.

— На Павлик меня подкинешь? — спросил его Роман.

— Без проблем! — ответил Сергей, не отрываясь от телефона.

— Слыш, Лёх, — Роман подошёл немного ближе, — ты просто устал, я понимаю. Мы все устали. Надо отдохнуть. Утром проснёшься — будет лучше. Да оно и мудренее, как известно.

— Как думаешь, что будет завтра? — тихо спросил я Романа, вновь ощутив его искреннюю поддержку. Всё-таки ближе и надежнее друга, чем Роман, в моей жизни не было, и сейчас я осознавал это с новой силой.

Роман задумался, поднял уставшие глаза вверх, в тёмное беззвездное небо, сделал глубокий вдох, затем ещё более длинный выдох, посмотрел на меня и произнёс:

— Завтра будет завтра.

Пустой пакет, беспомощно барахтаясь в потоке ветра, пролетел вдоль тротуара и умчался в темноту столичной ночи.

— О! — воскликнул Сергей, продолжая не отрываясь смотреть в яркий экран телефона. — Фархад! Три минуты.