Чай со слониками

– Представляешь, Роберт, Андрюша и Мириам стихи будут читать в Сокольниках сегодня вечером, прямо в парке. И Зоя Каренникова с ними.

– Вечная шайка-лейка.

Все-таки без табака Стас очень мучился.

Оксана в это время разливала коричневую жидкость по объемным чашкам, скорее чайным, чем кофейным. Вдруг она остановилась и прислушалась к их разговору, произнесла:

– Вы знаете Зою Каренникову?

– А вы?

– Она мой пиар-менеджер, я вместе с ней на филфаке училась.

– Нет, мы ее скорее знаем как поэта.

– Она замечательный пиар-менеджер, самый лучший, – Оксана закатила глаза и на мгновение забыла, что наливает кофе в чашки, но потом вдруг опомнилась, проснулась, долила остатки и подала одну чашку Стасику, а вторую Оле.

– А как же вы в манекенщицы попали?

– У-у-у, так, случается.

– Жалеете?

– Конечно, Толстой, Достоевский, Бабель, как это прекрасно! – Оксана от разговора порозовела.

Тут на кухню вошел шестидесятилетний, немного постаревший, но все еще крепкий и даже моложавый мужчина в бриджах до колен, в футболке Queen с Меркьюри и во вьетнамских резиновых тапках.

Он аккуратно уселся рядом с Олей и попросил Оксану налить ему кофе и не забыть о двух бутербродах с брауншвейгской колбасой. Он не прерывал беседу Оли, Стасика и Оксаны, и по выражению на его лице было видно, какое удовольствие доставляет ему слушать разговор.

Когда спор зашел о Пятигорском, он вдруг вмешался:

– А я вот «Историю одного переулка» не читал.

– Своеобразное чтиво, – заметил Стасик, поглядывая на часы: грузчики должны были приехать с минуты на минуту.

– Когда я учился на Высших литературных курсах в Литинституте, он в самиздате ходил, хотел прочесть, но не смог, а когда уже все стало доступным, то я пошел в продюсеры, – человек в бриджах подул на кофе и медленно и осторожно набрал полный рот ароматного напитка.

– Что вы читаете? – спросил папа у Оли.

– Садулаева, «Шалинский рейд».

– Что-то новенькое?

– Да, прозаик в «Знамени».

В домофон позвонили, Оксана сняла трубку и нажала на круглую массивную кнопку. Через пять минут в квартиру вошли два шустрых паренька, которые стали быстро и нахально осматриваться, прицениваясь, сколько можно содрать с хозяев.

– Где объект? – спросил грузчик в кедах.

– У нас субъект, – пошутил второй, в толстовке Gap.

Оксана и папа повели грузчиков к шкафу, они немного осмотрелись, а потом первый, в кедах, дернул шкаф от себя, и мощная квадратная ножка наехала на ботинок того, что в толстовке.

– Что за потебня?! – закричал тот.

– Вы что, с филфака? – охнула Оля.

– Нет, с Лита, со второго курса, – ответили они хором и потащили шкаф к лифту. В лифт шкаф с первого раза не влез, его впихнули с большим трудом, но не смогли изнутри нажать кнопку. Тогда второй, в толстовке, спустился вниз и вызвал лифт на первый этаж. За ним попрыгала к машине Оля.

– Ну, если вам нужен фильтр водяной, то обращайтесь! – Стасик долго тряс руку Ивана Федоровича, вышедшего на лестничную клетку поглазеть на возню.

– Ну, если, там, вам раскрутка нужна за деньги, то звоните, – улыбался в ответ Иван Федорович. – Гудбай, майн либен шифоньер! – воскликнул он вслед Оле.

– Зайка, иди домой, простудишься, – кричала из дверного проема Оксана.

Обратный кадр

Он пришел на работу и сразу мне понравился. Мы немного поговорили о Бродском и Дерриде, а после разговора он, тридцатипятилетний, разведенный, имевший двоих детей-дошкольников, взял гитару и запел: «Зеленый поезд виляет задом», кажется, Игоря Ланцберга. Владимир Петрович, Владимир, Володя, так мы его называли. Коренастый, рыжебородый, скуластый, с серыми ясными глазами, с военной выправкой, в прекрасном, хорошо подогнанном коричневом костюме-тройке, так нехарактерном для нас, разгильдяев, разгуливающих в синих жеваных джинсах и футболках с надписями «Горбачев» и «Perestroyka».

В нашей большой компании трудились выпускники (всем было лет по двадцать – двадцать пять) самых лучших вузов страны: МГУ, МИФИ, Физтех, МГИМО, Мориса Тореза, ФинЭк, МЭИ. Зачем нас собрали в этом помпезном, гнетущем, пугающем и пустынном концерне, мы тогда не знали. Делать было абсолютно нечего, зарплаты больше походили на нищенские пенсии, и от безделья каждый занимался чем его душе угодно.

Ведущий специалист отдела ценных бумаг Василий сидел за компьютером и рубился в игру «Цивилизация», Юленька Абашева вязала прекрасные яркие оранжевые шарфы крупным, модным в то время узлом, Иннокентий читал газеты. Садился в красное кожаное кресло и, не включая системника, листал «Коммерсантъ» и «Аргументы и факты».

Мы интересовались тем, что никогда нам не понадобится в жизни (живопись, архитектура, поэзия, музыка, кинематограф), вместо того чтобы прилежно обсуждать экономические проблемы, вникать в детали деятельности концерна и заботиться о процветании его хозяев.