Чай со слониками

Иногда санитары сами приходили на работу пьяными. Тогда, если старшая медсестра не успевала их отправить домой, они попадали на глаза врачам и получали полный разнос вплоть до увольнения. Но из-за нехватки санитаров их не выгоняли и они через пару-тройку дней снова появлялись как ни в чем не бывало на рабочем месте.

ПРОГУЛКИ

Оставшихся в больнице в праздничные дни Маша выводит гулять на улицу в клетку. Вывести можно десять человек. Именно столько есть фуфаек и кирзовых сапог.

Клетка – это огороженная железной сеткой территория с березками, столиком и скамейками. Ходишь в ней кругами и смотришь на голубей и ворон. В клетке долго не погуляешь, потому что всем быстро надоедает ничего не делать и непрерывно ходить.

Если ты ведешь себя хорошо и подкидываешь медсестрам конфеты, то в праздники и выходные они могут в тихий час отпустить тебя на улицу одного.

Когда я вышел, то на мне вместо цивильной одежды была больничная пижама, поэтому через проходную идти я не мог. Быстро оббежал территорию больницы в поисках дырки, но везде были бетонный забор и столбы с колючей проволокой.

Чтобы не привлекать внимания врачей других корпусов и не подставить своих медсестер, я был вынужден лечь в траву на хозяйственном дворе и пролежать в ней два часа, пока меня не согнали собаки с пищеблока.

А так, когда у тебя есть цивильная одежда, ну, там, спортивный костюмчик и кеды, то можно в день приема выйти через проходную и очутиться в Люблине. В Люблине много магазинов, есть церковь, а если чуть пройти, то можно попасть в Кузьминский парк и искупаться в прудах. Во время купания хорошо видны рыбаки. Они стоят вдоль берега и ловят карасей и карпов или блеснят в надежде заполучить окуня или щуку.

ЖЕНА

То ли дозы подействовали, то ли беседы с врачом, но я стал постепенно разговаривать с женой и целовать ее, признав, что она не тайный агент. Вначале это выглядело комично. Растолстевший на перловке и гречке увалень делает резкое движение к молодой красивой женщине и тыкается носом в щеку. Потом движения обрели необходимую плавность, а сам я сбрил усы и бороду, которые отращивал в знак борьбы с агентами.

Жена каждый приемный день носила мне сменное белье и еду. Она устроилась на мою работу, на мою должность и этим зарабатывала на жизнь, хотя до того была домохозяйкой.

Врач просил родственников не говорить мне об этом, чтобы я не подумал, что жена тайный агент, но они мне сообщили.

ЧЕКИСТ

Чекист Гоша оказался шофером с Байконура, которого, чтобы пропустить керосиновоз в зону старта, оформили в младшее звание КГБ.

Он болел сердцем, и поэтому врачи не ставили ему уколов. Чекист сидел в больнице без лечения и ждал, когда пройдет обострение.

Гоша поссорился с женой и топором открыл ванну, в которой она заперлась. Жена вызвала психиатричку, и так как чекист был в больничке не раз, то его быстро оформили и забрали.

Гоша любил по ночам лазить по тумбочкам и забирать сладкое и чай. Чтобы пациенты не заметили, он перепрятывал найденное в карманы собственного спортивного костюма и в свою тумбочку.

Один раз я поймал Гошу ночью, но ничего не сделал, потому что было ему шестьдесят пять лет и у него болело сердце.

Чекист любил вечером сесть в комнате отдыха на диванчик возле меня и рассказывать про спутники и ракеты, которые он запускал.

Его керосиновоз гордо подъезжал к ракете, вливал в нее керосин, и ракета стремительно летела к звездам сквозь мглу пространства.

Один раз на старте произошел взрыв, и у Гоши заболело сердце.

РАССКАЗ

Вчера мне удалось написать один рассказ, который отдаленно напоминал то, что было до болезни. Я до сих пор не могу понять, случайно это или же надо сказать спасибо Алексею Ароньевичу.

Алексей Ароньевич стал со мной добр и подолгу рассказывает различные истории из практики. Недавно поведал про пациента, любившего бить морды тайной полиции. Пациент работал в секретном КБ и его каждый раз отмазывали.

Но один раз он был в Большом театре и побил очень влиятельное лицо из тайной полиции, так что пациента упекли в острое отделение на год, где он и умер.

Его же сотрудникам в КБ пришло важное исследование, и никто не мог его выполнить. Тогда сотрудники полезли в бумаги пациента и нашли решение. «Такое вот предвидение будущего», – говорил Ароньевич и, преисполненный любви, разводил руки в разные стороны, как бы обнимая всех своих шизиков.

СНЯТИЕ УКОЛОВ

Через два месяца мне сняли уколы и оставили только таблетки. В час раздачи за таблетками очередь. Все стоят к столу с пластмассовыми стаканами с водой, набранной из-под крана, и кидают в нутро выдаваемые сестрой кружочки. Потом надо раскрыть рот и показать его медсестре, чтобы было видно, не спрятал ли я таблетку под язык или же не выплюнул ее на дно стакана.

Когда сидишь без уколов на таблетках, то обдолбанность мозгов меньше, и поэтому можешь играть в различные игры. В домино, в шашки и в шахматы.

В шахматы я играл с управдомом. Управдом был нормальным мужиком, но когда его снимали с тяжелых доз, то у него начинали расти водоросли с потолка. Он ходил и смотрел наверх, а пациенты ржали и вызывали старшую сестру.