Чайковский

«Я заклятый враг браков… – повторяет Надежда Филаретовна в августе 1879 года. – Я ни на йоту не изменила своего отношения к бракам и что именно вследствие моего взгляда на них я и забочусь по этому предмету для моих детей. Я своих убеждений не навязываю никому. Перед своими старшими детьми я хотя и выражала свой взгляд на брак, но так как детей воспитывает гораздо больше общество, чем родители, то и мои три дочери вышли замуж и сын женился. Наученная теперь этим опытом, я вижу, что один в поле не воин и что я одна против всего общества бессильна даже на то, чтобы уберечь своих детей от зла и горя, поэтому перед младшими детьми я уже не развиваю своих теорий насчет брака, и так как убеждена, что они не избегнут этого зла, то мне хочется, по крайней мере, оградить их от большего несчастья своею опытностью, отсутствием пустого рутинного увлечения, одним словом, разумным выбором. Вот почему я, милый друг, так рано начинаю заботиться об этом предмете и почему мне пришла в голову мысль и вследствие ее и желание соединить наших детей – Вашу Наташу и моего Колю?!!.. Я убеждена, что у такой достойной женщины, примерной семьянинки, как Александра Ильинишна, и дочери будут таковы же, как она. Мой Коля также сын прекрасного отца. Теперь, если бы я хотела соблюдать приличия (к которым вообще чувствую антипатию), то я сказала бы, что… конечно, я не знаю… понравится ли мой Коля Наташе… Но я именно для них и хотела бы отвратить эту пошлую принадлежность браков: понравиться, влюбиться; мне бы хотелось, чтобы они оценили друг в друге нравственные достоинства и за них полюбились бы. Я вообще больше всего на свете презираю всякую внешность, потому что она есть ложь и тьма, а я поклонница света, истины, правды, естественности, действительности, сути, потому что я реалистка, и всякое поклонение виду, внешности не только мне не свойственно, но противно, но зато никто не может так горячо, так страстно поклоняться действительным достоинствам, как я. Я не умом поклоняюсь им, а всем сердцем я люблю, обожаю все действительно прекрасное»[168].

Собственно, многие некрасивые люди рассуждают подобным образом, совершенно справедливо возвышая нравственные достоинства над внешней привлекательностью. Но сердцу-то не прикажешь… Зато можно приказать его обладателю. На роль жертвы, которой предстояло вступить в «династический» брак с одной из дочерей Александры Ильиничны, был избран, точнее – назначен, шестнадцатилетний (на момент написания письма) Николай Карлович фон Мекк, впоследствии расстрелянный большевиками по обвинению во «вредительстве». Зная (из писем) авторитарный характер баронессы, можно предположить, что Николая никто не спрашивал. Да и кроме него больше некого было женить на ком-то из Давыдовых. Сын Александр, бывший на год младше Николая, имел репутацию неприспособленного к жизни человека («он мечтатель и живет всегда в каком-то отвлеченном мире»)[169], да вдобавок еще и болезненного. Разве могла честнейшая Надежда Филаретовна предлагать «такой достойной женщине», как Александра Ильинична, не вполне подходящего кандидата в зятья? Она писала Петру Ильичу, что Александр, он же Сашок, «при всем своем милом, симпатичном характере есть слишком отвлеченная натура, слишком мечтатель для того, чтобы доставить действительное счастье», а вот Николай «при всей своей практичности обладает очень теплым, любящим сердцем». К тому же Александр, по мнению матери, мог совсем уберечься от женитьбы, а вот Николай – никак не убережется, следовательно, ему и нужно подыскать невесту.