Чайлдфри (СИ)

Он и в самом деле отвернулся, открыл бар и достал бутылку виски. Пока он разливал виски по бокалам и добавлял лед, Катя торопливо раскрыла пакет и достала оттуда мужскую майку, самую обычную черную трикотажную майку. Сбросила одеяло и натянула майку на разгоряченное тело. Майка безбожно повисла на ней мешком, надо ли говорить, что Кате она практически достигала колен. Аверин обернулся и завис с бокалами в руках.

— Тебя твой муж вообще кормит? — это прозвучало очень раздраженно. — В чем только душа держится?

— При чем здесь мой муж? — не поняла Катя, снова натягивая одеяло. — Что вы снова на меня кричите?

— Прости, ты тут ни при чем, — он подошел с бокалами и один протянул Кате. — Возьми, тебе тоже нужно выпить.

Она потянулась за бокалом, а он остановился на полпути, снова осмотрел ее и отлил из ее бокала в свой хорошую треть.

— Вам что, виски жалко? — возмутилась Катя.

— Я сказал, выпить, а не упасть замертво, — строго сказал Аверин и отлил на всякий случай еще немного.

Катя взяла бокал, пальцы задрожали, и она вцепилась в бокал обеми руками, чтобы не расплескать содержимое. Это не укрылось от Аверина, он нахмурился, но бокал придержал. Горячая жидкость опалила внутренности, Катя начала судорожно вдыхать, а Аверин наклонился и приложился к ее губам своими. Сухо и отрывисто.

— Брудершафт, — объявил он возмущенно вскинувшейся Кате, — теперь мы официально на «ты».

— И как мне теперь вас… тебя, — демонстративно поправилась она, когда тот начал угрожающе наклоняться, — называть?

— А как ты собиралась?

— Константин Маркович…

— Следующий поцелуй взасос, — предупредил он.

— Хорошо, просто Костя, — сдалась она, отставляя бокал.

Приятное тепло разливалось по телу, трещал в камине огонь, голова вдруг стала неподъемной, и Катя легла на диван, притянув подушку. Потерлась щекой о бархатистую ткань и закрыла глаза. Сквозь опущенные веки увидела, как Аверин плеснул себе виски, сгреб телефон и вышел на террасу. Он и не особенно старался, чтобы она не слышала, но она бы услышала в любом случае. Голос у Константина Марковича — фу ты, Кости! — был хорошо поставлен, а грудная клетка великолепно развитой. Аверин ждал ответа невидимого абонента довольно долго, а услышав, даже здороваться не стал.

— Саня, …, ты…

Катя немного послушала, а потом прикрыла уши ладонями. Какой толк искать смысл в выражениях, где из приличных слов было только два: «Саня» и «ты»? Вот и Катя решила, что толку нет никакого. Нужно дать Аверину выговориться, а потом попросить отправить ее домой. И очень удивилась, что так быстро вилла ее мужа стала для нее означать дом.

Глава 30

— Мне пора, — пробормотала Катя, резко поднялась, пошатнулась и стала медленно оседать.

Аверин посмотрел на нее сверху вниз, сделал шаг навстречу, и она с благодарностью ухватилась за протянутые руки.

— Ты уверена, что не хочешь остаться?  —  спросил он чересчур участливо, Кате даже показалось это подозрительным.

 — Зачем мне здесь оставаться?  — она снова предприняла попытку подняться.

 — Просто решил приютить тебя, по-соседски. У меня свободных комнат как палат в больнице. А ты о чем подумала?  —  прищурился Аверин, продолжая при этом поддерживать ее обеими руками.  — Я, знаешь ли, не сплю с утопленницами.

Катя выпрямилась и, гордо вскинув голову, оторвала от себя его ладони. Аверин спрятал улыбку и пошел следом, стараясь держаться поближе. Она чувствовала себя настоящим пугалом в аверинском «сарафанчике», наверное, она и в самом деле исхудала за последнее время.

 — А мужа моего ты тоже обматерил по-соседски?  — поинтересовалась Катя, когда вышли в холл.

Аверин усмехнулся, ничего не сказал, только легонько подтолкнул ее в спину.

— А как же иначе, он ведь сосед!

Когда Аверин подвел ее к большому внедорожнику, она удивленно обернулась:

— Ты же пил, как ты собираешься за руль садиться?

— У меня хоть и нет негров, на водителя я как-то наскреб, — успокоил ее Аверин, продолжая подталкивать к открытой задней двери, но Катя увернулась и остановилась, задрав голову и с восхищением разглядывая звездное небо.

— Как красиво!

Аверин смотрел на нее с тем же странным выражением снисхождения и любопытства, будто перед ним диковинный зверек. Или цветок.

— Ты что, звезд не видела?

— Видела конечно, — тряхнула она головой, продолжая смотреть на небо, — мы с ребятами на террасе сидели, пока Паша с Дерюгиным не улетели. Ленка жаворонок, рано ложится, а самой ночью на улице скучно.

— Тогда, может, прогуляемся? — предложил Константин Маркович, подняв согнутую в локте руку.

— Мы с тобой? Гулять? — наверное, получилось слишком громко, потому что Аверин низко наклонился и сказал почти шепотом, сжав руку выше локтя:

— Ты так кричишь, будто я тебе прямо здесь трахаться предложил. Веди себя прилично, Катерина, ты замужняя женщина!

— Ты просто невозможный пошляк и матерщинник, — покачала головой Катя, отбирая локоть, но сдержать улыбку у нее так и не получилось.

* * *

 — Слушай, Костя, а почему ты Моралес?  — Катя обеими руками держалась за локоть Аверина.