Чайлдфри

— Он женился меньше года назад и предложил мне остаться его любовницей. Я отказалась. И сейчас тоже предложил…

«Если ты опять спросишь, почему отказалась, я сниму туфель и каблуком разобью твое холеное лицо, Аверин!»

— Почему ты не рассказала мне там, я бы не бил его, а просто оторвал ему яйца! — вот теперь Аверин точно был взбешен.

— А чем ты лучше него, Клим? — она чувствовала удивительное спокойствие, растекающееся внутри, и искренне не понимала, какой черт дернул ее попросить Клима поехать к нему. И как здорово, что тот решил повыяснять отношения. — Через несколько месяцев я встретила тебя и услышала то же самое.

«Ты вполне можешь оторвать яйца себе».

— Потому и закомандовала ехать ко мне, сравнила и решила, что я лучше? — казалось, у него сейчас из ушей повалит дым. Катя внимательно посмотрела на Аверина, а затем покачала головой.

— Мне просто больше не с кем сравнивать. Прости. Наверное, следует это исправить, — отвела его руки и пошла к двери. Уже взявшись за ручку, обернулась:

— Может, раз я уже здесь, ты вернешь мне туфли? Если ты их, конечно, не выбросил.

Аверин кивнул, словно на автомате, и ушел вглубь квартиры, а Катя быстро осмотрелась. Двушка как двушка, обычный среднестатистический ремонт, и довольно свежий. В прихожей на вешалке висит знакомая джинсовая куртка, на полке для обуви стоят кожаные туфли на шнурках, которые Клим надевает к костюму. Посмотреть бы марку, да неудобно, их хозяин явится с минуты на минуту. Не хватало еще ему застать Катю, шарящуюся в его обуви! А вообще очень похоже, что Клим здесь и живет, хоть в чем-то не соврал. А вот и он с коробкой.

Катя очень вежливо поблагодарила, запоздало сообразила стянуть пиджак и протянула Климу, а сама взяла туфли — смотрите, в коробку положил! Неужели даже помыл? Они чистые, конечно, были, новые, но все-таки… Катя вон его носки постирала, или это не его? Да какая уже разница. Спустилась вниз, поеживаясь от вечерней прохлады и только достала телефон, как вдруг ее ноги оторвались от земли, ее подхватили знакомые руки, и она оказалась прижата к груди Клима.

— Ты серьезно решила, что я позволю тебе разгуливать по городу в таком платье? — услышала сиплое, попыталась отбиться, но зря только напрягала мышцы, тот даже не дрогнул.

Запихнул ее на пассажирское сиденье со стороны водительского кресла и тут же заблокировал двери. Катя больше не сопротивлялась — смысл? Разве что физиономию ему расцарапать, но сил на войну больше не осталось, она отвернулась к окну, и слезы сами собой покатились по щекам.

Клим остановил машину не у самого подъезда, а чуть поодаль, Катя еще на ходу начала дергать ручку, но дверь оставалась заблокирована.

— Открой пожалуйста, — попросила она совершенно мертвым голосом.

— Успокоишься, тогда открою, — его голос тоже звучал непривычно глухо.

Успокоиться! Когда она сама фактически предложила себя Аверину, а тот вежливо выпроводил ее взашей? Да ее еще месяц трясти будет!

— Я хочу домой, Клим, — теперь она говорила почти умоляюще, но тот безучастно смотрел в окно, постукивая пальцами по рулю. И она добавила почти шепотом: — Зачем ты соврал, что ты мой жених? Теперь меня начнут донимать наши в группе, спрашивать, когда я выйду замуж. Мне нужно придумать, что говорить...

— Я не врал, — пальцы выбивали настоящую барабанную дробь, теперь голос зазвучал будто из ледника, — и тебе ничего не надо выдумывать, Катя, я тебе уже сказал, что ты будешь со мной. Но для этого тебе следует…

— Ты ничего не перепутал, Аверин? — Катя распахнула глаза и потрясенно уставилась на Клима. — Ты у нас, оказывается, моралист? Моя сестра тоже с таким вот моралистом встречалась, он все объяснял, что ей следует делать, и она, дурочка, так боялась его потерять, что чуть ли не по струночке ходила. А по факту, когда он ее своих собственных детей убивать отправил, куда вся эта мораль и делась. Хорошо, Алка без его проповедей справилась и мозг включила.

Пальцы перестали стучать по рулю и замерли, а потом сжались в кулак, что даже костяшки побелели.

— Выпусти меня. Я тебя видеть не хочу, — повторила Катя. Во рту было сухо, хотелось пить, ей вообще казалось, что она усохла как пустынная колючка. Неожиданно руку накрыла крепкая и теплая ладонь.

— Ты даже представить не можешь, что я пережил, когда увидел тебя в этой подсобке и его руки на тебе. Для меня мир перевернулся, Катенька, если бы ты не повернулась к камере и я не увидел твое лицо, охрана бы не вмешалась. Я готов был его убить прямо там, меня потому к вам не пустили, а потом я не мог тебя найти, я же не знал, что ты в туалете спряталась. И когда тебя увидел в платье этом, меня по новой накрыло, это же отвал башки, Катя, для меня ты ни разу так не оделась!

Пока Катя медленно соображала, что она только что услышала, Клим притянул ее за подбородок и ее совершенно добило выражение вглядывающихся черных глаз. Какой-то совсем причудливый коктейль плескался в тех глазах — и боль, и злость, и раскаяние, она будто видела наяву огненные сполохи. И еще что-то неясное, совсем теплое и нежное, незнакомое, но очень притягательное.