Чайлдфри

— Теперь спать, — Аверин обхватил ее руками и ногами, — и не вздумай сбежать!

— Клим, давай поедем обратно, — тихонько попросила Катя. — Как мы утром вернемся у всех на виду? И за малышей я волнуюсь, они могут испугаться, когда проснутся в незнакомом месте. Лучше, если я буду с ними.

Клим сразу помрачнел, но затем поцеловал ее и рывком поднял с кровати.

— Я Наталью попросил за пацанами смотреть. Но ты права, тебе лучше быть там.

Они еще целовались по дороге в катер, и в катере, и на причале, и возле Катиного коттеджа.

— Я хочу проснуться с тобой, Катя, — его губы начали заводить ставший привычным ритуал, и ей пришлось остановиться первой. Клим нехотя прервал поцелуй и провел ладонью по ее лицу.

Катя поцеловала его пальцы и заставила себя кое-как отлепиться от Аверина. С каждым разом это становилось все труднее и труднее, и чем все может закончиться? Они будут как сиамские близнецы? Вряд ли с Климом выйдет по-другому, может у кого-то и получилось бы, но точно не у нее.

От Аверина ей пришлось форменным образом бежать, скрывшись в коттедже, но Катя не сразу пошла в номер, стояла и смотрела, как задумчиво глядел он на окна ее номера, как стоял, опершись о дерево минут пятнадцать, и как, развернувшись, направился к своему коттеджу. И у нее будто сердце вынули.

Глава 16

Дверь в номер была открыта нараспашку, это Наташа оставила, чтобы услышать, вдруг кто-то из малышей проснется. Катя прикрыла дверь и улеглась на широкую кровать, где дружно сопели ее дети. Матвей, как обычно, спал на животе, а Ваня на боку, свернувшись калачиком.

«Ты моя и дети мои…» Как все-таки было бы чудесно проснуться в объятиях Клима, а лучше бы он ее разбудил, чтобы заняться любовью, или даже не будил…

Вновь тело пронзила сладкая дрожь, будто ей было мало, будто она не насытилась этой сносящей крышу близостью. Спать совсем не хотелось, хотелось лежать у Клима на груди, как в шезлонге, и пить вино, очень вкусное, кстати, надо спросить Клима, как называется, хотя оно наверняка стоит недешево и вряд ли ей по карману.

Стоило закрыть глаза, как перед ней вставало лицо Аверина в зеркальном отражении слайда шкафа, нависающее над ней, очерченное смятыми простынями, запрокинутое назад с полузакрытыми глазами, каплями пота на лбу и выражением острого, безграничного наслаждения…

Да, так она точно не уснет. Катя распахнула глаза и уставилась в потолок. Было ни с чем не сравнимое удовольствие осознавать, что виной всему она, причина в ней. Она с пол-оборота заводит этого потрясающего мужчину, так что Клим запал и запал серьезно. Но… Почему он ни разу не сказал, что она ему дорога? О том, что он мог назвать ее любимой, Катя и подумать боялась, хватит с нее, уже один клялся в неземной любви три года, лучше так как Клим.

То, что она влюблена в него по уши, давно для нее не секрет, да и для Аверина с его проницательностью наверняка тоже. Он же пусть молчит, пусть рычит, пусть указывает, как лучше, он и правда знает как лучше, она себя с ним совсем неопытной чувствует. А ему так даже нравится.

«Не напоминай мне больше об этом козле», — раз процедил сквозь зубы, и Силанин исчез даже из ее воспоминаний, как и не было. А еще ей жутко нравилось его «…, Катя!» Со стоном съезжающий с дивана на пол Клим вновь вызвал дрожь в коленках, и она тихо засмеялась в темноту.

«По нам точно плачет сумасшедший дом!» Засыпала с улыбкой, думая о своем совершенно безбашенном мужчине, но все же где то мелькнуло несмелое: скажи он, что любит, Катя не сходя с места умерла бы от счастья.

* * *

— Катя!

— Мама!

Ваня дергал ее за руку, а Матвей пытался пальцами разлепить глаза.

— Все, все, ребята, я уже встала, — она еле заставила себя подняться, впору самой было пальцами ресницы расклеивать.

«Какое же ты чудесное снотворное, мой любимый!» От одной мысли, что она сейчас увидит Клима, Катя тут же проснулась. Сначала умыла мальчишек, а потом сама нырнула под прохладные бодрящие струи воды. Так жаль было смывать с себя Аверина — следы его рук и губ она ощущала до сих пор, они так целовались вчера на прощание, будто и не было того изматывающего марафона в доме над рекой.

Клима нигде не было видно. К завтраку подтянулись все сотрудники, кто бодрячком, кто со страдальческим выражением, на Катю и вовсе не обращали внимания. А ей казалось, у нее на лбу зажглась и ярко горит надпись: «Я всю ночь занималась любовью с Авериным». Может, права Зимина, заявившая ей с утра, что людям глубоко безразлично все, что не касается непосредственно их самих? И все же где Клим, может, он до сих пор спит? Устал и спит после вчерашнего, Катя бы тоже с удовольствием поспала часиков так до двух-до трех…

Она без аппетита ковырялась в тарелке, когда почувствовала на себе знакомый взгляд. Аверин стоял у входа в кафе, оперевшись рукой о косяк, и не сводил с нее глаз.

— Тебя можно на минуту? — сказал достаточно громко, Катя так торопливо поднялась, что уронила вилку.

— Иди скорей, пока малые не увидели, — зашипела Наталья, — я их отвлеку.