Чайная на Малберри-стрит

Дэниел долгое время ходил по кухне мрачнее тучи. Он понимал, что не следовало сегодня так разговаривать с Пенни. И раньше тоже. Закрыв чайную на ночь, он уселся за столик и стал размышлять над собственной жизнью, о том, что привело его к кризису. Потому что он чувствовал — кризис назрел. Пенни уже не первый год заводила разговор о детях, но до сих пор ему всегда удавалось убедить ее, что лучше подождать немного, пока у них не скопится приличная сумма в банке, пока не стабилизируется политическая ситуация, пока они не найдут Пенни замену и не обучат нового работника всему, чтобы он мог взять на себя ее обязанности. Сейчас он понимал, что больше увиливать не удастся, — время вышло.

Да, странное дело, да и жизнь странная тоже.

Прижимистость Дэниела Стэнли была притчей во языцех у всех, кому довелось иметь с ним дело. За все годы, что он работал шеф-поваром в отеле «Империал» в Белфасте, он ни разу не угостил сослуживцев выпивкой, ни по поводу, ни тем более без.

Однажды официанты приклеили к полу пятифунтовую банкноту и чуть не надорвали животы со смеху, наблюдая, как Дэниел пытается отодрать ее. Веселье поутихло, когда он отпарил ее чайником, высушил на батарее и затем аккуратно убрал в карман. Тут все поняли, что он просто ненормальный. Впрочем, всем, кто родился и вырос в Белфасте, не привыкать к разного рода помешательствам, так что со временем Дэниела приняли таким, какой он есть, вместе с его скупердяйством.

Раз в год для служащих устраивали автобусную поездку на побережье. Обычно в Ньюкасл, откуда открывался великолепный вид на горы Морн. Всем нравился тамошний увеселительный центр с игральными автоматами, веселый звон монет, вылетающих при выигрыше. Музыкальные автоматы крутили бодрые мелодии, которые неслись над головами

счастливых толп отдыхающих дальше к морю. Кукла-гадалка в маленьком стеклянном ящике предсказывала только светлое будущее.

Джон Андерсон, старший официант, лично заказывал автобус и собирал деньги за проезд, а также смотрел, чтобы водитель оставался трезвым и доставил всю компанию обратно домой в целости и сохранности. Все с нетерпением ждали поездки и по дороге туда и обратно распевали песни. Короче говоря, это был лучший день в году.

Компания из двадцати человек гуляла на полную катушку: пинтами пили эль в старинных барах, выстроившихся вдоль берега, и скармливали игральным автоматам свою зарплату. Уминали за обе щеки рыбу, обильно приправленную солью и уксусом, с картошкой-фри, и каждый год гадали, отчего это нехитрое блюдо здесь на побережье, где воздух наполнен морскими запахами, кажется особенно вкусным. Поглощали мороженое со взбитыми сливками по десять порций на брата и несметное количество розовых облаков сахарной ваты. А с собой в подарок семье покупали каждый по стеклянному брелку и несколько осколков прибрежной скалы на липкой ленте.

Под вечер мужчины устраивали забег вдоль берега — проигравшего несли к воде и прямо в одежде бросали в поблескивающие волны под радостный визг женщин.

Дэниел Стэнли ни разу в жизни не ездил вместе со всеми. Каждый год Джон Андерсон спрашивал, бронировать ли для него место в автобусе, и каждый год Дэниел отвечал: «Спасибо, не стоит, у меня другие планы». Правда, никогда не говорил, какие именно. Он никому ничего не рассказывал ни о себе, ни о своем прошлом. Немногословный малый. Но прошлое Дэниела уже почти настигло его. Шел 1981-й. Дэниелу было двадцать девять, и он оставался загадкой для всех.

Никто из его сослуживцев не знал, что его мать, красавица Тереза, бросила его в 1956 году. Дэниелу, единственному ребенку в семье, тогда было только четыре. Отец его еще раньше уехал в Америку: Тереза, пробыв замужем две недели, на шестом месяце беременности обнаружила, что ее новоиспеченный муженек уплыл искать счастья в Новом Свете. Тереза проплакала три месяца, а потом родился Дэниел. Она выбросила все свадебные фотографии и стала как-то приноравливаться к жизни. В то время в городе работы было сколько хочешь. Молодежь стремилась в места, где климат потеплее и условия получше. Тереза устроилась официанткой в закусочной поближе к центру и переехала в маленький домик на Магнолия-стрит, где арендная плата была ниже средней. Половина улицы в войну была разрушена, и до восстановления дело пока не дошло. Вскоре Тереза завела любовника. Потом другого. Большинство ее спутников были очень славные малые и все без исключения писаные красавцы, но ни один не хотел связывать себя с замужней женщиной, да еще с ребенком. Рано или поздно каждый находил предлог, чтобы больше с ней не встречаться.

Последний раз Дэниел видел мать в солнечный июньский день в 1956 году. Он играл с ребятами в войну на нагретых солнцем развалинах разрушенных домов. Дэниелу всегда приходилось быть Гитлером, потому что он был самым маленьким на улице. Мальчишки побольше носились за ним взад и вперед по дороге и кидались в него, в его костлявую спину каштановыми орехами — ручными гранатами.

Тереза позвала сына домой и дала ему большой кусок торта с вареньем и кремом.