Чайная на Малберри-стрит

— Мисс Браун, вы пьяны?

— Так вот, по моему скромному мнению, все картины из вашей галереи нужно безотлагательно перевесить в курятник. И через годы они ничего не будут стоить. Они по-прежнему будут висеть на стене сарая, и вы по-прежнему будете захудалой галереей в затрапезном городишке, а я прославлюсь. И выйду замуж за известного киноактера. До свидания! — И она швырнула трубку.

Бренда не была уверена, сколько владелец галереи успел услышать, прежде чем повесил трубку, потому что изрядно напилась, однако почувствовала воодушевление. Она поставила компакт-диск «Плейсибо» и включила звук на полную катушку. Потом подлила еще джина и, обнаружив, что тоник кончился, бросила вместо него несколько кубиков льда. Бренда пробежалась взглядом по списку галерей в справочнике и нашла еще одну, где ей отказали. Она подняла трубку и набрала в легкие побольше воздуха. Почему бы не сжечь парочку мостов, пришло ей в голову. Этот город ей больше не нужен. С Белфастом покончено. Из-за орущей музыки ей приходилось кричать что есть силы, но тем не менее она сумела обзвонить семь галерей. Потом ей это надоело, и дрожащей рукой она положила трубку на место.

В шесть часов Бренда отнесла портрет Николаса Кейджа в свою спаленку и спрятала под кроватью, заботливо устроив его возле обувной коробки с письмами.

— Извини за такое неуважение, Николас, — сказала она картине. — Здесь немножко пыльно, и я бы предпочла, чтобы ты лежал в кровати, а не под ней. Ты понимаешь, о чем я. Но сейчас повсюду столько воров! А ты будешь в безопасности, никто тебя не тронет, пока я не вернусь. Если вернусь.

Наконец она улеглась на полу в гостиной около своей нарядной рождественской елки и, напевая под музыку, допила остатки джина, неразбавленного, прямо из бутылки. Она наблюдала, как в восхитительной пьяной дымке вращается комната, а огоньки в гирлянде то вспыхивают, то гаснут, то вспыхивают, то гаснут. Проспав полчаса, она внезапно проснулась от сильнейшего чувства голода. В кухонных шкафах ничего съестного не обнаружилось. Тогда она позвонила маме и напросилась на ужин. Миссис Браун только что приготовила целую кастрюлю ирландского рагу и зеленые и розовые меренги с ванильно-сливочным кремом.

— Дорогая, возьми такси. Приедешь, я заплачу. Может, останешься ночевать? Какое счастье!

Бренда выпила чашку крепкого черного кофе и причесала свои иссиня-черные волосы. Она вдруг ощутила удивительную уверенность в том, что он появится на выставке.

В девять часов она вызвала такси и, пошатываясь, пошла вниз, намереваясь провести ночь в доме матери.

— Прощай, Белфаст! — объявила она, когда за спиной захлопнулась входная дверь. — С тобой покончено! Здравствуй, Голуэй! Здравствуй, Николас Кейдж!

Возможно, Бренда и покончила с Белфастом, но Белфаст с ней не покончил.

Глава 37 Еще одна миссис Стэнли

Пенни вышла из такси и расплатилась с водителем. Только убедившись, что голубой «мерседес» скрылся за поворотом, она повернулась и посмотрела на дом Дэниела. Дворцом его не назовешь. Тут Ричард прав. Скромный домик викторианской постройки, зажатый между соседними домами, покрытый многолетним слоем угольной пыли. Узкая дорожка вела к садику позади дома. На крохотном газоне трава была аккуратно подстрижена, а посредине росла одинокая сирень.

Она открыла калитку и подошла к окну в эркере. Занавески старые, но чистые. Она попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но ничего не было видно. Она нажала на звонок. Никто не ответил. Входная дверь была надежно заперта.

Улица словно вымерла. Ни людей, ни даже бездомных собак. Однако кто-нибудь мог наблюдать за ней из-за кружевных занавесок в доме напротив. Пенни быстро пошла по дорожке на задний двор.

Она посмотрела тут и там, надеясь найти ключ, но все напрасно. Тогда она взяла с клумбы камень и разбила стекло в задней двери. Просунув руку внутрь, Пенни обнаружила, что ключ вставлен в замок. Она медленно повернула его и открыла дверь, колотящимся сердцем Пенни вошла в дом.

Она ходила из комнаты в комнату и искала ключ к разгадке. Зацепку, которая объяснила бы ей, почему ее муж купил дом в том же городе, где жили они, и почему скрывал это от нее в течение пятнадцати лет. Вся мебель в гостиной была старая, ничего примечательного. В кухне стоял неплохой буфет. На полках Пенни нашла несколько тарелок и чашек и красно-черную банку для чая с оставшимися на дне чайными листочками.

Пенни пошла наверх. В спальне стояла медная кровать, накрытая старым пуховым одеялом. На туалетном столике выстроились флаконы с духами «Яблоневый цвет». Пенни сразу же увидела белый конверт, прислоненный к зеркалу. Она подошла и взяла его. Адресовано некой Терезе Стэнли. Пенни вскрыла конверт.

Моя дорогая Тереза!