Чайная роза

— Денни Куинн был хорошим человеком. И не заслуживал такой смерти. А вот Котелок Шихан ее заслуживает. За это его должны вздернуть. — Он скупо улыбнулся. — Что так, что этак.

— Предоставь это нам, — предупредил Родди. — Шихан — человек конченый, но я не хочу, чтобы ты пошел по его дорожке.

Но Том и Дик уже шли по улице. О’Меара несколько секунд смотрел им вслед. Родди был так изумлен неслыханной щедростью подарка, который ему случайно бросили на колени, что совсем забыл про отчет об убитой проститутке и про то, что его ждет суперинтендент.

Том прав. Котелок действительно заслужил, чтобы его повесили. Не только за Дена и Джейни, но и за Падди Финнегана.

Он сделал это. Наконец придумал, как помочь Фионе. План, конечно, долгосрочный, и все же это план. Но действовать нужно быстро. Пока весть об аресте Стэна и Рега не дошла до ушей Шихана и он не спрятался так, что его с собаками не отыщешь.

— Риптон! — крикнул Родди.

— Да, сержант?

— Возьми полдюжины людей и приведи сюда Котелка Шихана. Если понадобится, загляни в Уайтчепле под каждый камень, в каждую собачью конуру, но найди его.

— Есть, сэр.

— И еще одно, Риптон…

— Да, сэр?

— Сделай это раньше, чем сделают они. — О’Меара показал большим пальцем на улицу. — Он нужен мне живым.

Глава семьдесят четвертая

— Что я вам говорил? — заявил Невилл Пирсон, глядя на стены сквозь очки. — Потрясающе, правда?

— Это четыре времени года! — воскликнула его жена Шарлотта. — Посмотри, это весна, это лето, это осень, а это зима. И каждое время предлагает свои дары… Отличная идея!

— Боже, они же огромные, — сказал Невилл. — Сколько тут? Двадцать футов на тридцать? Это минимум.

Фиона ничего не говорила. Она шла по кругу, очарованная красотой фресок на четырех разных стенах торгового зала «Монтегью». Она узнала художника — Джона Уильяма Уотерхауса, одного из английских прерафаэлитов. У Ника были два его романтических полотна. Она осматривала каждую фреску по очереди. Лето — брюнетка в ярко-зеленом платье — стояло на лугу с ягодами в руке, подняв лицо к солнцу. Осень собирала груши в саду. Ее длинные медные волосы развевались на ветру так же, как алое платье. Зима была бледной снежной королевой в белой мантии и короне из остролиста, стоявшей посреди вечнозеленых растений. А Весна — гибкой черноволосой девочкой, наядой в светло-голубом платье, с глазами цвета индиго. Она держала в руках бутоны роз и стояла на берегу ручья. За ней цвели вишни. Из черной земли под ее ногами тянулись зеленые побеги. Ее символом был не осенний урожай или зимняя передышка, а обещание будущего изобилия.

«Кому пришло в голову повесить картины в бакалее?» — подумала Фиона. Конечно, тому же, кто придумал устлать пол переливающейся голубой и зеленой плиткой вместо обычной белой. Тому же, кто заказал люстру и бра в виде цветков лилии. Человеку, который догадался поставить зеркала за стеллажами с продуктами, чтобы витрины казались вдвое больше. Тому, кто вручил своим служащим серебряные именные таблички с надписью «специалист», а не «клерк». Тому, кто расположил лестницы на следующий этаж в конце предыдущего, заставляя покупателя, пришедшего за цветами или сигарами, пройти мимо множества товаров, вызывающих искушение.

«Кто бы он ни был, этот человек — гений», — думала Фиона. Каждый его выбор, каждое решение — от картин до великолепных цветочных композиций на стеллажах с экзотическими фруктами и овощами — создавали неповторимую атмосферу, превращали шумный и крикливый базар в изящное, изысканное место. Невилл обещал представить ее, как только увидит этого… как его… не то Барстона, не то Бартона…

— Она похожа на вас, Фиона, — сказал Невилл, показывая на Весну.

Фиона посмотрела на нарисованную девушку и сказала:

— Она намного моложе и намного красивее.

— Ерунда. Невилл прав. Это вылитая вы, моя дорогая, — подтвердила Шарлотта Пирсон.

Фиона махнула рукой и сказала, что это им только кажется. Мимо проходил официант с шампанским. Невилл взял с подноса бокал и сделал глоток. Фиона из вежливости последовала его примеру, но отказалась от птифуров. Она сейчас слишком взволнована, чтобы есть. Ее мысли были заняты совершенно другими вещами.

Во-первых, словами Невилла. За обедом в «Савое», предшествовавшим приему, он сказал Фионе, что акции Бертона она сможет получить через полгода, предложил встретиться у него в кабинете во вторник днем и обсудить детали. Шесть месяцев казались Фионе бесконечностью. Акции были нужны ей сейчас, а не через полгода. Как она будет руководить своим бизнесом из Лондона? Придется все время плавать туда и обратно; перспектива не из приятных.

Во-вторых, Родди. Вчера она получила от него записку со словами: «Я его прищучил. Дай мне два дня». Один день уже прошел. Остался еще один. Что он накопал на Шихана? И что собирается с ним сделать? Ночью Фиона не могла уснуть от беспокойства. Что он задумал? И сработает ли это? Ждать было невыносимо, но от нее требовалось терпение. Если повезет, в понедельник она узнает всё.