Чайные сказки

Нужно было подниматься, но очень не хотелось. Пришлось вставать по частям. Сначала одну ногу выпростать из одеяла, перекинуть ее через себя и поставить на пол, повернувшись на бок. Потом сползти попой на пол, не отпуская подушку и так посидеть в обнимку с ней рядом с кроватью. Лишившись защиты одеяла, тело начало замерзать и от того просыпаться. Настолько, что смогло встать на ноги. Все это походило на какой-то странный паркур в очень замедленной съемке.

В этот момент о своем существовании снова напомнил дятел семейства перфораторовых. Натянув спортивки, Никита сделал себе в уме зарубку – поговорить с этим ненормальным и отправился в ванную, здороваясь по пути с косяками и углами.

Будет лучше, если с ним поговорит Никита, чем кто-то из Ночного Дозора или Братства. У первых из аргументов арматурина, у вторых вообще меч, хоть и дюралевый. У Никиты же доброе и ласковое слово. Как-никак, он учится на Мастера Слова. И вообще Никита в этом доме собака не последняя, безумный перфоратор должен прислушаться.

Но пока, он как зомби добрел до туалета, оттуда в ванную. К великому удивлению, при таком количестве народа в квартире, санузел оказался свободен, и на радостях Никита сонно ткнулся лбом в зеркало, забыв, зачем сюда пришел. Видя такое дело через раскрытую дверь, из кухни, мать, стоя у плиты, попыталась заговорить с сыном. Поинтересовалась, чего тот желает на завтрак.

«Не надо со мной разговаривать по утрам, я спать хочу, – ответил Никита, как ему показалось вслух, но на самом деле лишь только подумав об этом. – Не приставайте к ребенку. И поскольку не проснумшись, не являюся живой».

Вот последнюю фразу он смог осилить вслух.

– Если бы ты уснул вчера, а не сегодня, то успел бы выспаться, – не удержался от подколки отец, проходя мимо из спальни в кухню. – Надо вовремя ложиться, я помню, что ты вчера шел спать, но прошел мимо. И виной тому компьютер, который играми и картинками с сисястыми девчонками затянул как муравьиный лев в свою воронку.

– Коля! – рявкнула мать, погрозив мужу половником. – Что за выражения?

– Муравьиный лев – вполне цензурное выражение, дозволенное нынешним законодательством, – продолжил валять дурака глава семейства.

– Ты понял, о чем я…

– О сиськах?

– Коля!..

Метко брошенная прихватка догнала цель. Черпак мать пожалела.

– Ай, мама!.. – контуженный прихваткой, отец решил изобразить партию умирающего лебедя.

– Вообще-то, – напомнил о себе сын из ванной, – я работал. И шестнадцать страниц текста – тому доказательство.

Отец не нашел, что на это ответить. Да и некогда ему было. Над ним в этот момент навис Дамоклов половник.

Занятый важным разговором с родителями, Никита не заметил, как трабл попытался уронить тюбик с пастой и выдавить ее на расческу. Помешал ему Хранитель дома – рыжий старый матерый кот, все это время, сидевший в засаде за стиральной машиной. С диким мявком он кинулся на вредителя и тот, взвизгнув, понесся прочь из ванной. Кот за ним, чуть не сбив Никиту с ног.

– Что это с Джек-Потом? – озабоченно высунулась мать из кухни. – Бесится на ровном месте.

– Так ведь март на дворе, – философски произнес отец, нарезая батон. – Весна-а-а…

А вот Скайлику было не до философии. Он во все лопатки улепетывал от злющего кота и уже жалел о том, что сунулся в эту квартиру. Хотя его предупреждали, семейка здешняя не подарок, а хранитель старый, опытный. Но жажда показать перед остальными, какой он бравый да ушлый пересилила инстинкт самосохранения. Теперь трабл очень сильно жалел об этом.

Собрав последние силы, он шмыгнул под шкаф и там затаился в самом дальнем пыльном углу. Кот попытался дотянуться лапой, поурчал, поскребся для порядка и удалился с гордо поднятой головой и задранным хвостом. День явно задался для него. Скайлик выдохнул, и облегченно растекся пушистой лепешкой по полу. Нет, больше он сюда не сунется.

Закончив с водными процедурами, Никита обошел бесящегося с утра пораньше кота и отправился на кухню. Отец уже наготовил разных бутербродов. Правда, хлеб со стороны корочки оказался обгрызенным. Значит, за батоном опять отправляли малого.

Когда Никите было столько же лет, как и младшему брату, он сам постоянно приносил точно такой же обкусанный хлеб. Мать возмущалась, а отец шутил, какие странные булки пекут нынче. Теперь Никите пришлось испытать это на собственной шкуре. Преемственность поколений, однако – подумалось с утра пораньше. Это радовало. Семейные традиции нельзя забывать.

Пока за столом еще были свободные места, Никита пристроился у окна и, сонно ссутулившись, завтракал всем, до чего только мог дотянуться. Замечание матери о том, чтобы не шастал полуголый, а надел хотя бы майку, он пропустил мимо внимания. Краем уха он слушал, как родители обсуждали переезд старшей дочери к будущему мужу. По этому поводу малой очень обрадуется. Он сможет выселиться из общей с Никитой спальни и перебраться в комнату сестры.