Чака

Айзеке, однако, предпочитал держаться своего старого друга лейтенанта Кинга. Друзья по мере своих сил старались выполнить «долг белого человека» и «внести свой вклад» в захват земель Наталя. Так во время эскапад по владениям Чаки они в один прекрасный день набрели на широкое устье реки Млалази с возвышающимися над ним холмами Онгое. Место это было столь живописно и привлекательно, что они просто оцепенели от восхищения. Оцепенение это, однако, длилось недолго, о том же, что последовало вслед за этим, Айзеке рассказывает в своих записках: «По поручению лейтенанта Кинга я водрузил Юнион Джек[2] на возвышающемся к востоку от реки и заметном издалека песчаном холме, приняв тем самым в наследственное владение эти земли в качестве дара нам от Чаки с целью ведения торговли под покровительством монарха зулу». Даже из записок Айзекса не следует, что дар этот вообще когда-либо был подтвержден Чакой.

Компаньоны всеми силами старались обратить внимание Чаки на земли его северных соседей — суто, кумало, ндвандве, а еще далее — португальской колонии Мозамбик. Этим англичане намереваясь убить сразу двух зайцев: с одной стороны, непривычные климатические условия ослабят армию Чаки, а с другой — столкнут ее с конкурентом Англии по ограблению африканских земель — Португалией.

Однако в начале октября 1826 года пришло известие, что войско возрожденной на севере конфедерации ндвандве движется к владениям зулу. Тут же был отдан приказ о всеобщей мобилизации. Вскоре почти сорокатысячная армия Чаки двинулась навстречу врагу. Вождь зулу попытался привлечь на свою сторону и отряд европейских «мушкетеров», но те отговорились отсутствием пороха и плохим состоянием мушкетов. Почти половина зулусских сил под командованием Мдлаки была послана в обход. После двухдневного марша часть армии, руководимая Чакой и двигавшаяся по кратчайшему пути, достигла цели и расположилась на ночлег. Утром Чака вместе с несколькими индунами поднялся на близлежащий холм, чтобы разведать позиции врага.

Ндвандве выстроились на склонах холма Ндодолваан, и расположение сил в точности повторяло позиции у холма Гокли, только на этот раз противники как бы поменялись местами, да и силы их были почти что равными.

Разумнее всего было бы дождаться подхода Мдлаки, но за это время армия зулу была бы измотана голодом и непривычными климатическими условиями. Но тут на выручку пришел — в который раз! — старый боевой друг Мгобози. Он объявил, что прорвет ряды ндвандве и выйдет им в тыл, чего бы это ни стоило. Еще одна ночь прошла в тревожном ожидании, а наутро, как только завязался бой, Мгобози с группой храбрецов выполнил свое обещание. Стремительная атака, возглавляемая им, спутала строй пдвандве и значительно облегчила основным силам их задачу. Воины ндвандве, узнав Мгобози, повинного в смерти стольких сыновей Звиде, обратили против него всю свою ярость, а Чака, воспользовавшись замешательством противника, завершил битву полным разгромом врага. Однако победа эта не принесла ему радости. Он глубоко переживал гибель Мгобози, друга боевой юности. Человек чужого и далекого племени, он сделал так много для народа зулу за свою короткую жизнь и сейчас смертью своей оказал Чаке последнюю, но неоценимую услугу. Память народная хранит его и по сей день, ибо он был идеалом зулусского воина.

На обратном пути армия Чаки столкнулась с дилеммой: путь ее лежал через владения Млочи и Бедже, вождей двух ответвлений многочисленного племени кумало. Оба этих вождя уже давно раздражали Чаку своими дерзкими выходками и заносчивым поведением. Но на этот раз Млоче не повезло: армия зулу захватила его врасплох. Иначе обстояло дело с Бедже. Оставлять его безнаказанным Чаке не хотелось, но и бросать против него армию, и без того уже потерявшую довольно много времени, тоже не имело смысла. Для карательной экспедиции был выделен один-единственный полк Улу-Тули, состоявший из молодых я неопытных воинов, вся же остальная армия, нагруженная богатой добычей, продолжала, не задерживаясь, свой путь к родным краалям. Однако не успели зулу вернуться в Булавайо, как стало известно, что Бедже и на этот раз удалось перехитрить противника и он не только не понес заслуженного наказания, но и задал изрядную трепку карателям.

Этого нельзя было ему спускать с рук, но и начинать новый поход сразу же после окончания столь серьезной кампании значило бы окончательно измотать армию длительными и частыми переходами, тем более что рассчитывать на богатую добычу в этом походе не приходилось.