Чакра Кентавра

Но Мадинька не пришла ни на другой день, ни на третий. Харр, наплевший стеновому про то, что надо‑де хорошенько проверить городскую стражу, принялся бродить по улочкам, стараясь по каким‑нибудь приметам отыскать дом рокотанщика. Наконец ему повезло — чуткое ухо менестреля уловило дребезжащий перебор ненастроенных струн.

Круглое строение с окнами в один уровень было, однако, слишком высоко, чтобы забраться на крышу; по всей вероятности, высоту эту увеличивало ограждение, превышающее человеческий рост, сложенное из зелененых кирпичиков с частыми просветами, в который, впрочем, едва ли могла протиснуться детская рука. Из этих дырок, щетинясь, лезла темная колючая зелень. Окна, перечеркнутые крест–накрест золочеными прутьями, тоже были недоступны, а дверей — Харр обошел странный дом дважды — и вообще не наблюдалось. Ощущение подозрительной настороженности усиливала торчащая из середины крыши башенка с совсем уже узенькими прорезями — в такие только одним глазом и глядеть возможно. Зато пи копье, ни стрела не достанет того, кто был внутри.

Не иначе как старый хрыч в глубоком детстве пережил нешуточную осаду, да так и остался на всю жизнь от страху пыльным мешком трахнутый.

Харр обошел негостеприимный дом еще раз, но глядя уже не на него, а на расположенные поблизости строения. Одно здание, с виду совсем нежилое, судя по полному отсутствию зелени в окнах, ему положительно приглянулось: это была замысловатая башня, верхушкой своей возвышавшаяся над всеми окрестными домами, не больно‑то широкая в своем основании. Вьющиеся спиралью оконца указывали на винтовую лестницу с некрутыми ступенями, а вот на верхушке, как нашлепка, на высунувшихся веером здоровенных балках располагалось жилое и довольно просторное помещение с пустыми прорехами окон. Дверь была притиснута здоровенными досками крест–накрест, в прилестничные оконца не протиснешься — а жаль, домик–башенка очень и очень подошел бы прямо сейчас. Но не ломиться же!

Пока он исследовал сей гипотетический наблюдательный пункт, мимо просеменили неуверенные шажки. Он косо глянул — и снова оборотился к облюбованной башне, потому как проходила всего лишь убогая старушенция, с ног до головы закутанная в бесформенную вылинявшую хламидку, но выдающая свою немощь шаркающими дрожливыми шажочками. Послышалось серебристое позвякивание — Харр глянул па прохожую еще раз и удивился: чем‑то поблескивающим она стучала по решетке одного из окоп рокотанова жилища. Последовал кракающий звук, и окно вместе с подоконными кирпичами резко поехало вниз, пока не сровнялось с землей. Из серого рубища выпросталась узкая ручка и каким‑то хитрым нажатием сдвинула вбок решетку.

— Эй, уважаемая!.. — окликнул ее Харр, и она медленно, словно через силу, обернулась.

За эти несколько дней она умудрилась так исхудать, что от смуглого прелестного личика, почитай, ничего и не осталось — блеклая серая тень, обрамленная серыми же крыльями ветхого покрывала. И только огромные золотые глаза лучились тревожным светом, перебегая с одного предмета на другой, точно пытаясь отыскать ответ на какой‑то неразрешимый вопрос.

— Махида тебя заждалась, — проговорил Харр, покашливая, лишь бы что‑нибудь сказать.

Глаза заметались еще беспокойнее.

— Да не бойся ты меня, не хочешь — не трону, — еще тише буркнул он.

Бесцветные губы неслышно шевельнулись.

— Не желаешь со мной говорить — Махиде поплачься, подружки как‑никак, — пробормотал он, от собственного бессвязного лепета уже заходясь бешенством. — Да уйду я с караваном через пару дней! Не будет меня!

— Не знаю… — различил он наконец едва уловимый шелест. — Я ничего не знаю… Я хочу узнать… Но ведь и ты не знаешь?..

Ничего не понимая, он невольно сделал шаг вперед, но она тут же отступила в глубь своей затейливой двери, и та сразу же поднялась, став прежним окном. Харр еще некоторое время стоял, тупо глядя, как затихает шевеление потревоженной зелени за скользнувшей на место решеткой, потом в сердцах плюнул и пошел прочь, поминая собственную родительницу вкупе со всеми строфионами, джаяхуудлами и смрадными секосоями родимой Тихри. И только отойдя шагов па сто, он переключился на непорочных дев со всем их чадолюбием и недотрожеством.

Иддс, к которому он ввалился еще весь встрепанный, даже не поинтересовался причиной такого поспешного изменения в его планах и тем более — необъяснимой сменой настроения, а только предупредил, что на сей раз путь будет неблизким — идти придется в Серогорскнй стан за железами, потому как в двух ночных схватках с подкоряжниками у некоторых стражей оружие совсем пришло в негодность.

“Да и было‑то оно хреновато”, — чуть не брякнул Харр, но сдержался.