Когда мы смотрим на объект, свет преобразовывается в частотные схемы в нервах мозга. В мозгу находится около тринадцати миллиардов нейронов. Количество возможных связей между ними исчисляется триллионами. Раньше ученые рассматривали сами нейроны, чтобы понять активность мозга, но теперь они изучают
Когда импульсы перемещаются по мозгу, эти волнообразные свойства создают то, что мы ощущаем как восприятие и память. Эти восприятия закодированы в частотах мозговых волн и могут быть активированы определенными раздражителями, которые вызывают форму изначальной волны. Таким образом, становится понятно, почему мы узнаем знакомое лицо, даже если оно сильно изменилось с момента последней встречи. Это объясняет, почему упоминание роз вызывает в памяти их запах и почему змеи вызывают страх, даже если нет непосредственной опасности.
Эта модель намекает на то, что в мозгу каждого из нас содержится вся возможная информация, даже из других временных измерений. Это объясняет многие феномены, лежащие за пределами нормального функционирования памяти и восприятия, такие как видение на расстоянии, ясновидение, мистические видения и предсказания.
Одновременно с появлением голографической теории мозга Прибрама физик-теоретик Дэвид Бом описал модель, в которой предположил, что сама вселенная является в некотором роде голограммой. Он назвал это голодвижением, поскольку голограмма статична и такое название не подходит вселенной, которая наполнена движением и изменениями.
Согласно Бому, вселенная «завернута», то есть распространена в некоем космическом проводнике, почти как когда мы замешиваем яичные белки в тесто. Эта «свернутость» порождает бесконечные возможности для интерференций, которые воспринимает наш голографический разум в виде образов и энергии. В таком случае мозг сам является частью большой голограммы и содержит информацию о целом. Мы воспринимаем мир голографически, но сам мир, может быть, и есть большая голограмма, маленькими кусками которой мы являемся. Но эти кусочки отражают целое.
Если это правда, если действительно существует внешний и внутренний мир, каждый из которых отражает все части сущего, то мы содержим внутри себя информацию о целом, как и все остальное вокруг нас. Песчинка может описать всю вселенную, а наш ум содержит информацию высшего разума, и нам необходим лишь опорный луч, который вызовет к жизни изображение. Возможно, поэтому гуру могут вызвать шактипат, а симпатические вибрации вызывают измененные состояния сознания.
Если и внутренний, и внешний миры работают голографически, то возникает вопрос: есть ли между ними разница? Являемся ли мы сами также голограммами? По мере того как мы разрушаем границы нашего самосконструированного «я» и достигаем более универсальных ступеней бытия, смешиваем ли мы наше сознание с большей голограммой? Если каждый кусок голограммы содержит целое, но менее отчетливо, то не поэтому ли мы обретаем ясность, когда новая информация добавляется в общую мозаику? По мере роста и углубления нашего понимания не осознаём ли мы все четче, что все вещи – это одна самопроникающая энергетическая сеть, одно изображение?
На данный момент эти вопросы не имеют четких ответов. Сложно спорить с тем, что то, что считается «внешним», влияет на наше восприятие, мысли и память, становясь «внутренним». Сложно спорить с тем, что внутри нас есть структуры, которые заключают в себе высшие и запредельные энергии. Не влияет ли эта внутренняя структура на внешний мир? Могут ли наши внутренние голограммы проектироваться вовне и обретать форму во внешнем мире? Похоже, что Карл Прибрам считал именно так, причем в самом материальном смысле: