Чан Кайши

19 октября 1968 года Чан записал в дневнике: «Я чувствую, что унижен всеми и прежде всего — безгранично обманут и предан Соединенными Штатами. Это небывалое бесчестье для всей нации и для моей семьи. Если бы я не заставил себя осознать реальность и не принял соответствующих решений, я бы лишился надежды вернуться на континент и в конце концов превратился в сторожевого пса Америки. Как стыдно было бы мне тогда предстать перед моей нацией, моим народом и духами предков! Безмерно стыдно! Теперь же мне остается только одно: ради спасения и защиты моего правительства порвать с американцами и начать все заново. Пока еще это не слишком поздно».

Еще бы чуть-чуть, и Чан действительно вновь бы стал нашим другом, как о том пророчил мой дед. В октябре 1968 года в Тайбэй даже прибыл сотрудник КГБ Виктор Евгеньевич Луи, работавший под прикрытием — корреспондентом британской газеты «Ивнинг ньюс» («Вечерние новости»). Чан лично дал разрешение на его приезд, поскольку был очень заинтересован в успехе переговоров. По его поручению все встречи с Луи контролировал Цзинго, который 29 октября даже лично встретился с посланцем Москвы. Луи прямо сказал Цзинго, что Москва поддержит Гоминьдан в его вторжении в КНР, но выставил одно условие: чтобы националисты, вернувшись на материк, допустили существование просоветской компартии Китая. Чан был разочарован. Достаточно натерпевшийся от кремлевских вождей, то и дело пытавшихся его обмануть, он и к этой идее отнесся с подозрением, решив, что новые советские лидеры тоже хотят всего лишь использовать Гоминьдан для разгрома своего врага (в данном случае Мао Цзэдуна), после чего приведут к власти в Китае свою новую марионетку: промосковскую компартию Китая.

Переговоры Чан Кайши все же не прекратил, и его представитель Вэй Цзинмин, возглавлявший отдел информации в тайваньском правительстве, еще дважды встречался с Луи, но уже не на Тайване, а в Европе: в мае 1969 года в Риме и в октябре 1970 года в Вене.

Чан хотел, чтобы СССР предоставил Тайваню наступательное вооружение, причем бесплатно, но так ничего и не добился. И он знал почему. Его разведка докладывала, что советское руководство не было едино в вопросе об установлении союзнических отношений с Китайской Республикой на антимаоистской платформе. За союз с Чаном наиболее активно выступали только два члена Политбюро: Арвид Янович Пельше и Александр Николаевич Шелепин. Первый был председателем Комитета партийного контроля, а второй — председателем Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов. Но решительно против был председатель Совета министров Алексей Николаевич Косыгин, стремившийся восстановить отношения с КНР. В итоге Брежнев так и не принял решения, а Чан потерял интерес к СССР и отдал приказ свернуть переговоры.

Вряд ли из этих встреч с Луи вообще что-нибудь вышло бы, даже если бы Косыгин и не противился союзу с Тайванем. Ведь Чан Кайши на самом деле никогда не решился бы начать вторжение в материковый Китай, так как у него не было шансов победить Мао Цзэдуна, обладавшего ядерным оружием. В марте 1969 года у Чана, правда, возникла надежда на то, что Советский Союз поможет ему не только вооружением, но и действием, ударив по ядерным объектам маоистского Китая. Между СССР и КНР в то время возник настоящий вооруженный конфликт. Советские и китайские пограничники вступили в бой за остров Даманский (Чжэньбао) на реке Уссури. С обеих сторон имелись десятки убитых и раненых. И Чан стал жадно следить за развитием событий, дав указание тайваньским средствам массовой информации изменить враждебное отношение к СССР. Вся печать Тайваня немедленно стала сочувствовать русским в их конфликте с КНР. Чан, конечно, не знал, что в то время члены советского Политбюро действительно рассматривали возможность взорвать китайские атомные объекты, а министр обороны СССР Андрей Антонович Гречко настаивал на ядерной атаке против промышленных центров Китая. Брежнев, однако, опять ни на что не решился, дав лишь команду нанести массированный удар по китайской территории из пусковых установок «Град» на глубину до 20 километров. В апреле, мае, июне и августе 1969 года имели место новые столкновения — как на Дальнем Востоке, так и в синьцзянском секторе границы. Но на этом дело и кончилось.