Чао! Древний Рим

Друз мчался на своём коне по полю боя, лишь только ветер свистел в ушах, повинуясь воле Луция, а рядом с ним были его друзья-всадники. Конь галла Аластор влетел в гущу крестьян с длинными ножами, и новообращенный римлянин, как на бойне скота, ткнул одного человека в грудь, второго в лицо, третьего в бок и копье обломилось. Он засадил сломанное древко в ухо какому-то ротозею и взялся за меч, разрубив одному голову, второму шею. Только после этого смог отдышаться и успокоиться так как отряд врага как целая боевая единица перестал существовать.

Всего, в первой сшибке, убито была четверть сотни гельветов, подоспели и всадники галлов, которые за звонкую монету решили продать своё воинское мастерство. Подчиненные варвара Кахира не имели рубашек и мечей, но копья у них были более массивны, нежели римские, и они насаживали крестьян на них как куропаток. Те бедные не знали, куда деваться. С одной стороны римляне на конях, с другой стороны галлы-предатели и тоже верхом.

Вот одного зазевавшегося римлянина, из хорошей семьи, ткнули длинным ножом в ногу, с противоположной стороны куда был направлен его взор и тыкал копьем, затем крестьяне ткнули глубоко пару раз коня. Когда всадник в пурпурной одежде упал, то пятеро набросились на него и не только проткнули раз двадцать, но товарищи всадника тут же отомстили и разделали обидчиков.

Подобное происшествие, к счастью для римлян, было единично. Отряд крестьян устремился на небеса, оставив бренные тела здесь в траве и грязи, как старые одежды.

«В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься», – произнес один из конных воинов в пурпурном плаще.

Луций мысленно похвалил всадников, как римских, так и варварских и отдал приказ двум центуриям гастатов по семьдесят шесть человек в каждой, занять пространство между двумя раскидистыми деревьями, а центурии самнитов, состоящую из десяти деций бойцов, позицию слева, между правым огромным деревом и оплотом воина – тем зданием, где тренировались гельветские воины при любой погоде и температуре на улице. Центурия из восьмидесяти лучников Поллукса, набранные из бедных слоёв римского общества, которое делилось по имущественному цензу, заняли позиции за гастатами Бенедикта и Ювентуса – ветеранов, прошедшие по нескольку битв.

Сам Луций во главе своей турмы всадников встал позади и видел, как в плотном строю стоят две боевые группы с копьями по десять дюжин каждая, а восемь десятков полуголых пехотинцев с дредами на головах, набедренными повязками, кожаными сандалиями, шестигранным щитом и качественным мечем.

– У них камень глупости40 удалили? – спросил Луций у начальника своей гвардии Купидона.

– Сейчас лучники сделают залп и поглядим, – опытный воин наблюдал, как не состоятельные горожане натягивают тетивы и вкладывают на них стрелы. Бесшумный залп, похожий на клацанье языка, и восемьдесят палочек с наконечниками летят в сторону врага.

У противника тяжелая пехота, получив стрелы в щиты, отошла, а из боевой группы упали лишь четыре воина. Остальные легко поймали стрелы деревянными щитами чем-то обитыми.

– Гастаты подойти вперед и лучники тоже, – скомандовал Луций, – требуется нанести максимальный врагу урон перед рукопашной схваткой.

Манипула в составе двух центурий пехотинцев и одной лучников выполнила приказ. Обстрел возобновился с большей эффективностью и упали уже восемь воинов. Вся боевая группа гельветов ринулась в атаку на центурию Ювентуса. Римляне бросили свои пилумы выбив дюжину врагов, но те, с упорством обреченных ринулись в атаку. Легионеры бросили еще по пилуму, встали за своими полукруглыми щитами скутумами и принялись энергично работать мечами, разя врагов в руки, бока, лица и шеи. Гельветы откатились, в количестве семидесяти, не самых храбрых воинов, а римские лучники продолжили обстрел. У гастатов центурионов Бенедикта, старшего в своей манипуле, состоящей из двух центурий, погиб один молодой мужчина, а у младшего центурия Ювентуса два. Их тела оттащили под деревья, чтобы после битвы предать земле.

Вторая боевая группа варваров, видимо, им стало неудобно перед первой, ринулась в атаку, но лучники Поллукса сразили шесть копьеносцев повстанцев. Первый отряд, ранее отступивший, стал драться в ближнем бою с центурией Ювентуса вполне успешно, так как семь римлян упали пронзенные копьями, в то время как варваров погибло всего человек десять, что было сопоставимо.

Одно не учли гельветы, а именно свой оголенный левый фланг, с которого врубились в их ряды пятьдесят четыре варвара на конях с копьями и щитами вождя Кахира, присягнувший римлянам. Хоть они потеряли семь бойцов, от копий обороняющихся, но варваров погибло двадцать два и осталось всего сорок деморализованных, как обстрелом стрелами и пилумами, затем, мечами легионеров и копьями кавалерией варваров. Слишком много переживаний за один день для любого противника.