Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 1. Рассказы

Аргентина отравит нашу кровь! Австрия превратится в конфедерацию четырнадцати республик — четырнадцати земель, представленных в имперском совете, — и трех территорий — национальных социалистов[19], социал-демократов и христианских социалистов[20]. Люди почувствуют себя свободными и вольными, как стада, бродящие по пампе: они станут свободолюбивы и вспыльчивы.

Погибнут тогда гражданские добродетели, покой, летаргия и послушание. Всей страной овладеет мятежный дух…

Пампа — общее достояние; право собственности исчезнет. Кроткий образ мыслей, любовь к своему хлеву, которые мы прививали нашим стадам, а через них и населению Австрии, исчезнут. Культура, цивилизация, гражданское право и охрана порядка — исчезнут.

Но все это произойдет отнюдь не путем эволюции! Знайте — настанет день, которого никто не ждет, и прольется в тот день больше крови, чем во всех законных войнах нашего государства. Вот что сулит нам аргентинское мясо.

Друзья мои, люди ныне набивают желудки картошкой и мукой; они одутловаты, ленивы, малоподвижны, неповоротливы. Поймите — мясо разбудит в них хищника! И на кого же восстанет сей хищник? На нас!

От удешевления продуктов питания возрастет капитал. Против кого обратится этот капитал? Против нас! У людей появятся деньги, чтобы приобретать оружие. Вот что сулит нам аргентинское мясо.

Неужели вы глухи? Повторяю: грядет нежданный день страшной гражданской войны. Клянусь — вы увидите картины, которые я не в силах изобразить, столь ужасны они и потрясающи. Будьте готовы, вооружайтесь! Придет день, когда оружие пригодится вам; и день этот будет последствием ввоза аргентинского мяса…

Тогда безмерный ужас объял аграриев. Меж тем государство слепо катилось к гибели: люди ели мясо из Аргентины, люди богатели, толстели и начали приобретать вкус к жизни. Но аграрии и крупные помещики, зная, к чему это ведет, ждали во всеоружии.

В сельских местностях сугубый страх внушало необычайное явление: люди достигали двухметрового роста, были одноглазы, буйны, веселы и вольнолюбивы. Тревога в сельских районах быстро росла, и столь же быстро росли и крепли горожане. Аграрии и родовое дворянство, косясь на города, шептались, что скоро настанет тот нежданный день.

А люди все росли, делались все независимее, и аграрии все больше пугались наступления нежданного дня, — и в конце концов этот день наступил.

Обезумев от непрестанного страха, аграрии ринулись на города. И начались новые гуситские войны[21], только куда более страшные. Длились они целых тридцать лет (1918–1948), после чего в Австрии воцарилась тишина, какой еще не бывало, ибо убивать уже было некому и некого.

И все это явилось следствием ввоза мяса из Аргентины.

Американское сало [22]

Нижеописанные события начались с краткой строчки в биржевых ведомостях: «Американское сало, бочка (75 кг) — 35 фр.».

Это было то самое сало, которое еще год назад рекламировалось во всех городах Европы огромными плакатами: молодая мать намазывает сало на хлеб для трех детишек; под ногами у трех детишек бегают три толстых поросенка, а ниже — надпись: «Американское сало — свиное, свежее, нежное. 1 фр. за килограмм».

Однако с той поры цена на него упала до упомянутых 35 фр. за бочку, каковым снижением воспользовался Ж. Вербан, оптовик из Брюсселя, заказав в январе через посредство агента в Сент-Луисе 1800 бочек американского сала; в том же январе фирма «Ж. Вербан и К⁰» подала заявку бельгийскому правительству, обязуясь поставлять в армию свежее, гарантированно чистое свиное сало по 1,30 фр. за килограмм, то есть на 45 сантимов дешевле, чем поставлял ее предшественник. В апреле уже все 1800 бочек названного сала были уложены на складе фирмы «Ж. Вербан и К⁰

» в Медоне под Брюсселем, а три года спустя бельгийское правительство наконец приняло предложение мосье Вербана поставлять армии свежее свиное сало. И мосье Вербан начал поставлять.

Но незадолго до истечения упомянутых трех лет со склада «Ж. Вербан и К⁰» пропало пять бочек сала. Воры спокойно подъехали средь бела дня с тележкой, попросили открыть склад, выкатили пять бочек и увезли их в направлении Брюсселя.

Как выяснилось много лет спустя, ворами были некий Монтаньеран, носивший также фамилию Лообе, и бывший писарь, который содержал любовницу по имени Люси Перинк (Perinque) — девицу польского происхождения.

Примерно через месяц после кражи сала в газетах появились объявления такого рода: «Я БЫЛА НЕСЧАСТНА, так как фигура моя лишена была украшения, делающего женщину предметом всеобщего восхищения и почета. Провидение привело меня к случайному открытию средства, по употреблении коего мой бюст увеличился на 15 см…» — и так далее. «Обращаться к мадам Люси Перинк, Брюссель», и так далее. Или еще такое объявление: «ПРЕДУПРЕЖДАЮ! Дамы, употребляющие мое средство, прекращайте втирать его тотчас, как только Ваш бюст достигнет желаемых размеров, дабы вовремя остановить его рост. Мадам Перинк».

Средство это получило название «Бюстин Идеал».