Чарли

Наутро Миша проснулся от ужасной головной боли. Он лежал в палате с пятью китайцами, которые очень громко разговаривали и кашляли. Одна нога была в гипсе, вторая обута в горнолыжный ботинок. Одет он был в комбинезон, в котором неудачно спустился. Было жарко и потно, нога в гипсе зудела. Пришла медсестра с сотовым телефоном: звонили из гостиницы. Информировали о том, что его друзья уехали. Счёт за гостиницу и прокат снаряжения должен оплатить Миша. Друзья так сказали.

* * *

Через неделю Мишу выписали из больницы. Ну, как выписали, просто перестали кормить, а на его кровать положили веселого старичка китайца. Миша понял, что это намёк, стащил швабру, которую приспособил под трость и, как древнерусский богатырь, пошел куда глаза глядят. Все вещи находились в гостинице, и, чтобы их забрать, требовалось заплатить. А денег, естественно, не было.

Родителям звонить было стыдно. В животе урчало: есть хотелось нестерпимо. Миша зашёл в ближайшее придорожное кафе и случайно попал на хозяина заведения. Тот был поваром, официантом и уборщиком в одном лице. Миша попросился на работу за еду и ночлег. Ресторатор сразу согласился: европеец, работающий на китайца, должен поднять уровень заведения в глазах гостей до мишленовских звёзд.

Так Миша нашел работу. Глядя на него, казалось, что тиран-китаец держит парня с голубыми глазами в рабстве, а, чтобы паренёк наверняка не сбежал, китаец сломал ему ногу. Спал Миша в этом же кафе на полу, на матрасе. Однажды он так хорошо помыл посуду (всю ночь драил сковородки и кастрюли, которые, похоже, никогда не мыли), что китаец-тиран на радостях подарил ему ящик анисовой водки. Миша немного выпил и загрустил: были свежи воспоминания о том, как он пил анисовую водку на китайской земле в первый раз. Он взял пару бутылок с собой и пошёл гулять. Холодало, он зашёл в холл какой-то гостиницы погреться. Там, оживляя интерьер, сидели три русские девушки. Миша спросил их первым:

– Девчушки, хотите водки?

– Конечно, хотим.

– Что, тоже китайцы бесят?

– Ну не то слово!

Они выпили всю водку. Оказалось, девушки окучивают ниву древнейшей профессии. Но вот с клиентами – беда. Мише в голову сразу зашла блестящая бизнес-идея. Работая в кафе, он обзавелся друзьями-китайцами, которые мечтали о неземной красоте русских девушек. Связав спрос и предложение, он заинтересовал дам деловым партнёрством со скромным отчислением двадцати пяти процентов. Понятно, дамы долго не раздумывали.

Бизнес попёр. От клиентов отбиться не могли. Китайцам было удобнее договариваться с мужчиной. Через месяц Миша оплатил все долги в гостинице и больнице, снял четырехкомнатную квартиру. Он чувствовал себя порнокоролём. Периодически ему на телефон звонили.

– Але, мам, да поел я. У меня всё нормально, денег не надо. Мне стали платить повышенную стипендию. Я вам вчера «Вестерн Юнионом» кусочек отправил. Мам, ну перестань, говорю же, поел…

P. S. Михаил Петрович до сих пор живёт в Китае. У него жена-китаянка и чудесный ребёнок – раскосый и с голубыми глазами. Плюс он собственник одной из самых больших в Северном Китае транспортных компаний, которая осуществляет перевозки по всему миру. На звонке мобильного у него до сих пор стоит песня Питера Гэбриела «Don’t give up!» («Не сдавайся!»).

Волшебная сила искусства

Фомин был обычным мужиком, за исключением одного: иногда ему хотелось драться. Место для поединка и жертву он выбирал осознанно. Это непременно должен был быть отец какого-нибудь ребёнка, а место действия – кинотеатр. Фомин покупал билет в центр зала на какой-нибудь детский мультик и садился перед папой ребёнка. Дальнейшее было делом техники:

– Молодой человек, не могли бы вы снять шапку? Из-за нее не видно экрана.

Шапка Фомина чем-то напоминала ведро на детских изображениях снеговика.

– А ты зачем хамишь?

– Я вам спокойно сказал.

– Ты Путин?

– Нет!

– А хули ты мне указываешь, как жить?

– Я не указываю, просто тут дети. Еще большая просьба – не выражайтесь.

– Ну всё, ты меня глупым долбоёбом обозвал…

Фомин только этого и ждал. Он бил первым. Оппонент, как правило, отвечал, и начинался бой в сопровождении лирической диснеевской песенки. Зрители, мамы с детишками, обычно пугались до смерти. Ей-богу, лучше бы Фомин марки собирал.

Дрался Фомин так себе, и, как правило, драчунов выводили из зала с разбитыми носами. Приезжала полиция, проводила разъяснительную беседу с хулиганами. Особенно доставалось тому, кто пришел на киносеанс с ребёнком. Типа, какой пример вы подаете сыну. В эти моменты Фомин получал мегатонный заряд энергии и всю следующую неделю спокойно работал резчиком ингредиентов для салата «хе».

На работе Фомина ценили – за исполнительность. Это снаружи. А внутри он своих коллег презирал. Мечтал сходить с ними со всеми на хороший детский мультик. Да, ещё забыл сказать, что по субботам, когда все разъезжались по домам, он принимал ванну в большом резервуаре для готового салата «хе». Считал, что смесь уксуса и морковного сока, используемая в салате, необходима его коже.