Чарли П

То ли ему наскучила полная неподвижность, то ли насторожило полное отсутствие движения, но однажды утром Чарли П проснулся и с ужасом обнаружил, что потерял свой «клювик». Он искал везде и повсюду: под кроватью, за раковиной, в шкафу, он даже погрузился в автобус и съездил в скаутский лагерь в Катскилле, где когда-то потерял невинность. Но все напрасно – «клювика» нигде не было. Стараясь не поддаваться панике, но, что вполне понятно, более чем озабоченный, Чарли П с удвоенной энергией взялся за методичные поиски. Он обошел всех своих подружек, бывших и настоящих, обшарил квартиры своих жен, настоящих и бывших, а также зашел к любовницам; он проверил каждый уголок, начиная от ящиков для нижнего белья и кончая буфетами для посуды. Безуспешно. «Клювик» исчез. Чарли П охватила не просто паника – он не спал ночей и каждое утро вскакивал в холодном поту. Он сел в самолет и помчался в израильский кибуц, где однажды пережил безумно страстный роман с одной безумно пылкой ашкенази.[4] Затем он отправился в экзотические страны, где ни разу не бывал, но которые не раз видел в телепередачах о природе и путешествиях и считал возбуждающе-соблазнителькыми. Одни их названия приводят Чарли П в восторг, что и говорить: Эгейский архипелаг, тундра Аляски, африканская пустыня Калахари. Вернувшись с пустыми руками и, само собой, вне себя от волнения, он внимательно осмотрел собственные штаны, заглянул в обе брючины, пошарил в ширинке, а также в карманах – передних и задних – и не забыл ощупать карманы жилетки. А вскоре Чарли П был замечен на улице – вы вполне могли видеть, как он заглядывает под юбки и платья проходящих дам; он переворошил все полки в супермаркете и даже побывал в офисе, где учинил страшный беспорядок. Все впустую, результат всегда один и тот же. Однако мы помним – он не из тех, кто теряет ирису тствие духа; напротив, его отличает оптимистический взгляд на жизнь и цепкость мышления. И вот однажды вечером, прежде чем отправиться спать, Чарли П с бокалом глинтвейна в руке поудобнее устраивается в своем любимом кресле, порывшись в ящике письменного стола, извлекает перо и бумагу и, вместо того чтобы погрузиться в размышления над романом (признаком чего является блуждающий взгляд и порывистые движения, когда он внезапно вскакивает с кресла и начинает ходить по комнате – туда-сюда, вперед-назад – такая уж у него привычка), начинает составлять список того, что принесет ему новая реальность, в которой Чарли П предстоит жить после потери «клювика». Прежде всего, ему больше не придется иметь дело с женскими прелестями; вслед за осознанием данного факта в памяти Чарли П, словно повинуясь фрейдистским законам, всколыхнулась волна образов и воспоминаний; они, тесня и толкая друг друга, захлестнули его и хлынули через край; с ужасающей ясностью он увидел: бедра, руки, ноги, груди и задницы – все смешалось и слиплось, спрессовалось и переплавилось в единый ком, в сплошную, кишащую частями женского тела массу; перед ним проплыла бесконечная вереница сексуальных поз и сюжетов, тех, в которых он за долгие годы своей жизни лично принимал участие и переживал на самом деле и/или просто в своем воображении.

Чарли П охватила невыразимая грусть. Несомненно, в его памяти хранится множество Воспоминаний о Явлениях Прошлого (настоящего и будущего), но одна вещь совершенно очевидна: помимо размера, формы, цвета, запаха и вкуса различных частей женского тела и безликих, если хотите, гениталий, Чарли П не способен вспомнить ни одного женского лица, не говоря уж об именах. Ничего, что могло бы отличить одну женщину от другой. Все эти существа женского пола были одинаковы. И что хуже всего, все они существовали лишь в его воображении. Но, как мы уже намекали, а может быть, утверждали, Чарли П не был бы самим собой, не будь он Несгибаемым Оптимистом.

Итак, распираемый изнутри необычайной жизненной энергией й чувствуя прилив невероятной бодрости, он набросал список новой реальности, с радостью отметив тот неоспоримый факт, что наличие или отсутствие «клювика» никоим образом не влияет на его благополучие. По правде говоря, он всю жизнь чувствовал себя каким-то неуклюжим и неловким, теперь же, когда он вырвался на волю, словно узник, вдруг избавившийся от своих оков, и раз уж его цепи и кандалы все равно были лишь плодом его воображения, то ничто не мешает Чарли П вообразить… о, возможности безграничны… он сможет… он будет…