Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим

Сомневаюсь, что обычный человек поймет нахлынувшее на меня ощущение свободы. Просто не верилось, что со мной случилось что-то хорошее. Каждый новый день — нет, даже не день, а каждый вдох — заставлял меня чувствовать себя так, будто я заново родился. Мне хотелось петь, танцевать и кричать: «Эй, я свободен, я вышел, я один из вас!» Черт, я даже спать не хотел, чтобы не упустить ничего из того, что происходило в моем новом мире, — это было слишком важно для меня. Но когда я все-таки засыпал, пробуждение и возможность поваляться в постели было настоящим удовольствием. Чувствовать доносившийся с кухни запах завтрака, который готовила тетя, — а это было все, что я пожелаю, вместо яичного порошка или непропеченных оладий, обычных для колонии, — было не менее приятно, чем ощущать себя миллионером. Огромное удовольствие мне приносила обычная прогулка. Я гулял по улицам, выходил за город, шел куда-нибудь или бродил бесцельно. Я просто наслаждался тем, что вокруг не было заборов, не было никаких границ, что я мог видеть людей, слышать их смех, наблюдать, как играют дети в парке, заглядываться на симпатичных девчонок в коротких юбочках и обтягивающих кофточках. А важнее всего было то, что никто больше не требовал, чтобы я сделал то-то и то-то. Больше не надо было постоянно оглядываться и проверять, не идет ли сзади «начальник» или не затеяли другие воспитанники чего-нибудь такого, чего я должен остерегаться. Я принадлежал самому себе. Мои переживания были настолько сильны, ощущать себя свободным было так прекрасно, что я поставил бы на кон свою жизнь в споре с тем, кто вздумал сказать мне: «Скоро ты вернешься в тюрьму».

Но вскоре на фоне этого пьянящего чувства свободы я понял, что свободный человек может заниматься и чем-то поважнее, чем просто бродить и глазеть по сторонам, особенно с учетом того, что семь, пожалуй, самых важных лет в твоей жизни прошло в исправительных учреждениях для несовершеннолетних. В тюрьме я держался бойко и агрессивно, зная все, что происходило вокруг, но, оказавшись за ее пределами, не мог даже поговорить нормально с тетей и дядей, не говоря уже о незнакомом человеке. Тюрьма — вот все, что я знал. Мне нечего было сказать о школе, которую я закончил или куда хотя бы собирался поступать. Я не мог сказать ни слова о последних днях или месяцах своей жизни, не вытащив наружу прошлое. Что касается работы, мне приходилось браться за то, что было мало желающих делать: я работал дворником, убирал грязную посуду в кафе, ухаживал за садами и успел поработать на одной-двух заправках. Я даже вычищал стойла и кормил лошадей на Уилингских холмах.

Когда доходило дело до девочек, сердце у меня было готово выскочить из груди, и я изнемогал от желания. Но я не знал, что нужно было им говорить, понятия не имея обо всех тонкостях подхода к женскому полу. Так что я начинал нести ту чушь, которую слышал от парней постарше в колонии. Это не срабатывало — обычно такие разговоры отталкивали, а вовсе не впечатляли девушек.

На первой девушке, с которой я переспал, я и женился. Тогда я целыми днями работал на ипподроме. И вот как-то раз зашел поиграть в карты в Стюбенвиле в надежде хотя бы чуть- чуть приумножить свою скромную зарплату. После пары часов, проведенных за столиком для покера, передо мной скопилась довольно приличная пачка денег. Подносившая коктейли официантка и несколько других девочек стали проявлять ко мне и моему выигрышу повышенное внимание. Напротив меня, выглядывая из-за плеча какого-то шахтера, стояла хорошенькая девушка. Она случайно улыбнулась мне, но не более того, в отличие от некоторых, готовых броситься мне на шею. Я выиграл кругленькую сумму. С такими деньгами я мог бы пригласить любую из девушек и провести с ней ночь, но мне не захотелось стать добычей какой-нибудь проститутки: проснувшаяся гордость помогла мне пройти мимо явного заигрывания и выбрать симпатичную девушку, которую я приметил по другую сторону карточного стола.

Она пришла сюда с отцом-шахтером. Он еще играл, поэтому я без проблем перекинулся с Розали парой слов. Она сказала, что работает официанткой в кафетерии в Макмичене. В тот вечер мы не переспали, но, после того как я походил к ней на работу и парочки свиданий, мы влюбились друг в друга.