Чародей

— Как жир на льду, — ответил Кул. — Когда мы доберемся туда, просто держись за мой пояс свободной рукой и размахивай мечом.

— Очень хорошо. — Кииньон вытащил свой позаимствованный темный меч и дал сигнал к атаке. Кейя услышала, как боевой маг начал свое заклинание, а затем наступила темная вечность падения. Ее желудок поднялся к груди, и она почувствовала слабость, головокружение и холод. Мертвая тишина заполнила ее уши, и она не чувствовала ничего, кроме собственного сердца, быстро и сильно колотившегося в груди, и она была где-то в другом месте, земля грохотала под ее ногами, а ее глаза и нос горели серным зловонием Ада.

— Замахнись! — крикнул знакомый грубый голос.

Вспомнив о мече в своей руке, Кейя замахнулась, хотя ее разум изо всех сил пытался осмыслить ее дымное, обожженное огнем окружение. Она ни во что не попала, но услышала за своим плечом влажный шлепок меча, рассекающего плоть, и инстинктивно повернулась на звук, размахивая темным мечом в яростном ударе наотмашь.

На этот раз Кейя ударилась обо что-то и почувствовала, как ее лезвие глубоко вошло в плоть. Кровь, горячая и кисло пахнущая, брызнула ей на челюсть и горло. Визжащий вихрь наполнил воздух грязью и пеплом, затем из ниоткуда появились золотые стрелы магии и начали рикошетить от ее наручей, отвращающих заклинания. Некоторые из них отскочили назад мимо ее головы, отраженные одинаковыми наручами, которые носили все воины в Компании Холодной Руки.

Кейя мельком увидела пространство, покрытое шипастой чешуей, и, наконец, вспомнила, где она была и что она там делала. Она перевернула клинок и снова провела им по телу фаэримма, на этот раз остановившись в конце удара, чтобы глубоко вонзить острие.

Существо снова закричало на своем ветреном языке. Хвост по дуге поднялся к ее лицу, с колючего кончика уже капал парализующий яд. Кииньон протянул руку мимо ее плеча, поймав атаку своим одолженным темным мечом и отбросив шип, прежде чем он успел нанести удар. Кейя поблагодарила его, проведя свое собственное оружие, все еще погруженное глубоко в их врага, по всей длине его змеиного тела.

Фаэримм оторвался от ее клинка, отлетев на несколько футов назад. Кейя думала, что он телепортируется в безопасное место, пока темный меч Берлена не пролетел мимо и не расколол его на части. Он упал на землю грудой крови и внутренностей. Берлен протянул руку к мечу. Он поднялся из запекшейся крови и упал обратно в его руки, затем большая рука Кула схватила Кейю за пояс и вернула ее на прежнее место. Пора уходить.

Осознав, что сама ослабила хватку, Кейя потянулась к поясу Берлена, и тут услышала чей-то крик сверху.

— Кейя? — Голос был таким слабым и хриплым, что его невозможно было узнать, но он говорил по-эльфийски. — Неужели это ты?

Кейя посмотрела на долину и двумя террасами выше увидела полуистощенного разведчика лесных эльфов, выглядывающего через щель в разрушенной стене. На плечах и голове у нее был импровизированный маскировочный брезент, покрытый увядшими виноградными лозами, но Кейя видела достаточно лица разведчицы, чтобы сказать, что ее покрасневшие глаза были запавшими, как у банши, а губы потрескались и кровоточили от жажды. В сотне шагов позади нее смешанная компания бехолдеров и иллитидов спешила вниз по долине, чтобы исследовать.

— Время! — настаивал Берлен. — Держись крепче.

— Подожди! — позвала Кейя, направляясь к эльфийке. — Ей нужна помощь.

— Нет времени, — сказал Кул. Все еще держа ее за пояс, он поднял ее обратно на боевую площадь. — Мы убиваем и убегаем. Кейя попыталась вырваться, но хватка ваасанца была слишком сильной.

— Я не могу просто бросить ее!

— И ты не поможешь ей, убив себя, — сказал Кииньон. Обращаясь к боевому магу, он добавил:

— Доставь нас туда, и я…

Боевой маг произнес свое заклинание, ее живот поднялся к груди, и наступила холодная вечность падения. Мертвая тишина наполнила ее уши, и она почувствовала тошноту, затем она оказалась в каком-то не слишком отличном месте, земля все еще дрожала под ее ногами, а зловоние серы все еще жгло ее ноздри. Кейя почувствовала тяжесть темного меча в своей руке и, вспомнив последний раз, когда они телепортировались, начала размахивать. Ее меч не задел ничего, но знакомый эльфийский голос закричал:

— Что вы делаете, вонючие болваны? Держите свои клинки! Ваасанцы нахватались достаточно эльфийского, чтобы понять, что к ним обращаются, и Кейя оглянулась через плечо, чтобы увидеть измученную лесную эльфийку, уставившуюся на них. Несмотря на то, что эльфийка был изможденной, Кейя узнала карие глаза и лукавую улыбку купидона, как у любимого разведчика ее брата Галаэрона, Такари Лунноснежной. Лежа на земле, покрытая по плечи грязью и увядшими виноградными лозами, Такари выглядела так, словно выползала из-под земли, и это зрелище только добавляло смятения Кейе после оцепенения.

— Такари? — Кейя ахнула. — Что ты здесь делаешь?