Чародей

— По-моему, ваши принцы ничего не смыслят в искусстве, — проворчал Арис. Он начал было доставать свой молот, но вдруг понял, что есть причина, по которой его хранители вели себя скорее, как помощники, чем охранники. Пытаясь подавить улыбку, он положил руки на колени и наклонился, чтобы говорить спокойно. — Но я польщен тем, что вы так высоко оцениваете мою работу.

— В самом деле, — сказал первый. — Если бы не возможность понаблюдать за тобой, думаешь, кто-нибудь стал бы работать за то, что готов заплатить Малик?

Теперь Арис действительно улыбнулся. — Так вот почему вы брали мои формы?

— Не совсем так.

Охранники нервно переглянулись, затем второй продолжил:

— Мы взяли немного для себя ˗ это единственный способ, которым кто-то ниже, чем лорд, может позволить себе твою работу, но Малик потребовал больше всех.

— Он предлагал их в качестве подарков всем, кто присоединился к его церкви, — сказал третий охранник.

— Почему я не удивлен? — Арис зарычал. — После всего, чему я его научил, он знает, что лучше не показывать черновики!

Шадовары обменялись улыбками, а затем первый сказал:

— Он, конечно, знал, что тебе не понравится то, что он делает. Видел бы ты его лицо, когда мы сказали ему, что ты начал их ломать.

— Я думал, у него глаза вылезут из орбит, — усмехнулся второй. — Он на самом деле бился об пол в ярости.

— Да, мне бы хотелось на это посмотреть.

Из всех предательств, которые Малик совершил по отношению к нему, Арис считал распространение своих форм-черновиков худшим. Но у него были более насущные проблемы, о которых нужно было беспокоиться, а именно найти несколько минут уединения, чтобы проглотить пилюлю Шторм и освободить Избранных прежде, чем он умрет от голода. Опустившись на колени, чтобы говорить еще тише, он пристально посмотрел на первого охранника, который, казалось, был более или менее лидером этой троицы.

— Гельтез, несправедливо, что Малик так много получает от моей работы, — сказал Арис, — в то время как он платит тебе жалованье, на которое толком нельзя прожить.

— Амарарл, — поправил охранник. Он пожал плечами. — В этом мире есть много несправедливых вещей.

Арис внутренне поморщился и заставил себя продолжать в небрежной манере.

— Это так, но также верно и то, что друзья должны делать все возможное, чтобы сделать мир лучше друг для друга. Я думаю, что сделаю по статуе для каждого из вас, если вы этого хотите.

У всех троих открылись рты.

— Нет ничего, чем бы я дорожил больше! — выдохнул Амарарл.

— Это правда, что говорят арабельцы, — добавил второй стражник. — Твое сердце такое же большое, как и ты сам. третий охранник не проявил такого энтузиазма.

— А что сказал бы Малик?

— Малик может владеть мной, но моя работа принадлежит мне.

— Я уверен, что он думает иначе, — сказал третий охранник. — И Высочайший согласился бы. Все, что делает раб, принадлежит хозяину. Это закон столь же древний, как и сам Шейд.

— Как жаль, — тяжело вздохнул Арис. — Это странный закон. Ни один великан никогда не почтил бы его.

Арис оставил заявление висеть и поднял свой молот, но продолжал стоять на коленях на полу и делал вид, что изучает свою работу. Точно так же, как он учил Малика основам скульптуры, Малик научил его принципам ведения переговоров. Если его план должен был увенчаться успехом, он знал, что охранники сами должны будут предложить критический незаконный шаг. Прошло всего мгновение, прежде чем первый охранник, Амарарл, повернулся к третьему.

— Малику не обязательно знать, Карбэ.

— Конечно, он должен знать, — сказал Карбэ, его янтарные глаза вспыхнули гневом. Он – Серафим моего лорда Цирика, Единого и Всего! Мы не могли обмануть его больше, чем Высо…

Возражение оборвалось, когда кончик кинжала, он принадлежал второму стражнику, Гельтезу, вырвался из груди Карбэ. Арис вскрикнул от шока, но Амарарл отреагировал, зажав рукой рот умирающего шадовара и толкнув его обратно на клинок нападавшего. Гельтез закончил убийство быстрым движением туда-сюда, затем вытащил оружие и позволил своей жертве рухнуть на землю.

— Я так устал слушать всю эту болтовню о «Едином», сказал Гельтез. — Он собирался сделать меня сумасшедшим, как его бог.

Амарарл пнул труп, чтобы убедиться, что он мертв, затем кивнул, посмотрел на Ариса и сказал:

— Я думаю, мы можем что-нибудь придумать.

Арис не мог оторвать взгляда от трупа. Хотя он видел много смертей в бою, это был первый раз, когда он присутствовал при… нет, был вовлечен в убийство.

— Ты убил его! — Ахнул великан.

— Не беспокойся о нем, Арис. — Гельтез склонился над телом и вытер кинжал о плащ. — Он обратился. Это не меньше, чем он заслужил.

— Обратился? — Спросил Арис. — Во что?

— Это не важно. Итак, чего же ты хочешь? — спросил Амарарл. — Возможно, мы этого не сделали…

Их прервал приглушенный голос кого-то, приближающегося к Черному Порталу.

— Как вы можете видеть, принц, — говорил Малик, — все скульптуры делает мой раб, Арис, когда он, конечно, не занят своими статуями.

Амарарл и Гельтез переглянулись, их глаза цвета драгоценных камней вспыхнули тревогой.

— Принц? — произнес Гельтез одними губами.