Чародей

– Благородные господа, измену всегда карали смертью. Есть ли среди вас тот, кто подвергнет сомнению справедливость такого наказания? – Он посмотрел на каждого из них по очереди, и каждый отвел глаза: вдоль стен палаты плечом к плечу стояли Стражи Пта, а после смерти Кратаса не осталось никого, кто дал бы совет членам Совета.

– Господин Менсет, – Наг отыскал глазами председателя, – вы подтверждаете справедливость казни предателя Кратаса?

Долгое мгновение казалось, что Менсет возмутится, однако же он вздохнул и уставился на свои руки, лежащие на коленях.

– Кара была справедливой, – прошептал он. – Совет утверждает действия господина Нага.

– Утверждает ли Совет также назначение господина Нага регентом Египта? – спросил Наг тихо, но его голос ясно прозвучал в устрашенной притихшей палате.

Менсет поднял голову и посмотрел на других членов совета, но все отводили глаза.

– Председатель и все члены этого собрания признают нового регента Египта. – Наконец Менсет посмотрел прямо на Нага, но лицо его было столь угрюмым и презрительным, что не оставалось сомнений: еще до следующего полнолуния Менсета найдут мертвым в постели. Однако сейчас Наг просто кивнул.

– Я принимаю долг и тяжелую ответственность, возлагаемую вами на меня. – Он вложил меч в ножны и поднялся на возвышение трона. – Моим первым официальным заявлением в должности регента в Совете станет описание доблестной смерти божественного фараона Тамоса. – Он выдержал значительную паузу и в течение следующего часа подробно изложил свою версию роковой кампании и штурма высоты у Эль-Вадуна. – Так погиб один из самых доблестных царей Египта. Его последними словами мне, несущему его вниз с холма, было: «Побеспокойся о моем единственном оставшемся сыне. Охраняй моего сына Нефера, пока он не возмужает настолько, чтобы носить двойную корону. Возьми под свое крыло моих двух маленьких дочерей и следи, чтобы с ними ничего не случилось».

Правитель Наг мало старался скрыть свое ужасное горе, и ему потребовалось некоторое время, чтобы справиться с чувствами. Потом он твердо продолжил:

– Я не подведу бога, что был моим другом и фараоном. Я уже послал колесницы в пустыню, найти принца Нефера и вернуть его в Фивы. Как только он прибудет, мы посадим его на трон и дадим в руки плеть и скипетр.

Среди членов Совета раздался первый ропот одобрения, и Наг продолжил:

– А теперь пошлите за принцессами. Доставьте их в палату немедленно.

Когда девочки нерешительно вошли через главные двери, Гесерет, старшая, вела за руку младшую сестру, Мерикару. Мерикару оторвали от игры в подачу и бросок с подругами, и ее худенькое тело было в поту. Девочку еще отделяло от зрелости несколько лет, и поэтому ноги у нее были длинными и тонкими, а обнаженная грудь – плоской, как у мальчишки. Длинные черные волосы были уложены локонами, ниспадающими к левому плечу, а чрезвычайно короткая набедренная повязка открывала нижнюю часть маленьких круглых ягодиц. Мерикара застенчиво улыбнулась этому огромному собранию знаменитых мужей и сильнее сжала руку старшей сестры.

Гесерет уже увидела свою первую красную луну, и на ней были льняной набедренник и парик достигшей брачного возраста женщины. Даже старики смотрели на нее с вожделением, ведь она в полной мере унаследовала прославленную красоту своей бабушки, царицы Лостры – молочно-белую кожу, гладкие и красивые руки и ноги, а ее обнаженные груди были подобны полным лунам. Лицо девушки хранило безмятежное выражение, но уголки рта приподнимала таинственная озорная улыбка, а в огромных темно-зеленых глазах горели загадочные огоньки.

– Подойдите сюда, милые, – позвал Наг, и лишь тогда они узнали того, кто был близким и любимым другом их отца. Они улыбнулись и доверчиво подошли. Наг поднялся с трона, приблизился к ним и положил руки им на плечи; его голос и лицо были печальны. – Крепитесь и помните, что вы – принцессы царского дома, ведь у меня для вас печальная весть. Фараон, ваш отец, умер. – С минуту они, казалось, не понимали, затем Гесерет испустила высокий пронзительный вопль скорби, к которому тут же присоединилась Мерикара.

Наг нежно обнял девочек и повел, чтобы усадить у трона, где они опустились на колени и прильнули друг к другу, безутешно плача.

– Горе царственных принцесс видят все, – сказал Наг собранию. – Доверие и долг, возложенные на меня фараоном, столь же очевидны. Как я взял под свою опеку принца Нефера Мемнона, так я теперь беру под свою опеку этих двух принцесс, Гесерет и Мерикару.

– Теперь в его руках все царское потомство. Думаю, что независимо от того, где сейчас в пустыне принц Нефер и каким бы здоровым и сильным он ни казался, он уже смертельно болен, – прошептал Талла своему соседу. – Новый регент Египта совершенно недвусмысленно показал свою манеру править.