Чародей

– Разве это бросает подозрение на лорда Била? На мой взгляд, это, наоборот, снимает с него подозрение. Если бы существо принадлежало лорду Билу – в чем я сильно сомневаюсь – и он хотел причинить вред королю Гиллингу, разве он не воспользовался бы его услугами? Если же оно не имеет к нему отношения и не нападало на короля, зачем о нем разговаривать?

Мани поднял лапу:

– Хорошо сказано. Позвольте мне добавить, что, по моему мнению, вы ответили на вопросы лорда Тиази, как требовалось.

Тиази кивнул:

– Я выполню вашу просьбу: я сделаю все возможное для больной рабыни, хотя не могу обещать значительного улучшения. Какова ваша последняя просьба?

Мне пришлось еще раз хорошенько все обдумать: у меня еще оставалась последняя возможность пойти на попятную. Подняв наконец взгляд, я сказал:

– Я люблю одну леди. Кто она такая, не имеет значения; она реальная женщина, и без нее я не знаю счастья. Ради нее я вернулся в Йотунленд из далекой страны.

Тиази кивнул.

– Мне говорили, что сыны Ангр не способны любить. Коли так, почему король Гиллинг поднялся с постели и бросился навстречу смерти, заслышав голос королевы Идн?

– Вас неверно информировали. – Голос Тиази походил на горестный стон ветра, пролетающего сквозь череп. – Мы умеем любить. Нужно ли мне указать на обстоятельство, введшее в заблуждение вашего осведомителя?

– Если вам угодно, милорд, – пожал я плечами.

– Нас никто не любит.

– Даже собственные соплеменники?

– Да. Итак, ваша последняя просьба?

– Всю жизнь я чувствовал какую-то… какую-то пустоту в душе, милорд. Когда-то я приобрел новый щит, и мой слуга, который является также моим другом, предложил изобразить на нем сердце. – Я немного поколебался. – Меня зовут сэр Эйбел Благородное Сердце, милорд.

– Я помню.

– Хотя я никогда не знал почему. Мой друг предложил изобразить на щите сердце. Я очень гордился им, в смысле – щитом.

Тауг отвел глаза в сторону.

– И мне пришло в голову, что я вправе изобразить на щите лишь пустое сердце: очерченный тонкой красной линией контур. Я сказал «нет». Видите ли, я чувствовал, что мое сердце полно любовью к леди, чья любовь привела меня сюда. И все же сердце на моем щите должно было быть пустым, и я понимал это. У вас здесь есть комната – знаменитая комната, поскольку я слышал о ней давным-давно, – на двери которой вырезаны слова: Обитель Утраченной Любви. Это правда?

Тиази медленно кивнул.

– Из сказанного вами я понял, почему она здесь и почему она дорога вам. Это не может быть одна из этих дверей – на них ничего не вырезано. Значит, здесь есть другая дверь?

Тиази молчал.

– Можно мне войти туда, всего один раз? Вот третья милость, великая милость, о которой я прошу вас.

– Но вам придется выйти обратно, – проговорил Тиази, с особым упором произнося каждое слово.

– Я и не собирался оставаться там.

– Я удовлетворю обе ваши просьбы. – На мгновение показалось, будто Тиази собирается встать с кресла, но он продолжал сидеть, сжав огромными руками подлокотники. – Но вы должны сделать для меня одну вещь. Вы должны взять с собой рабыню. Вы возьмете?

– Линнет? А где дверь?

Легким движением головы Тиази указал на одну из пяти дверей: самую узкую, из столь светлого дерева, что она казалась почти белой.

– Туда? – Я встал и взял Линнет за руку. – Пойдемте со мной, миледи.

– Мантикоры и маргаритки.

Женщина поднялась с места – ни неуклюже, ни грациозно и ни медленно, ни быстро.

– Она безумна.

– Лютый гнев пылает в ее душе, – покачал головой Тиази.

Я посмотрел на него:

– Я все еще ребенок – все еще мальчик – во многих отношениях.

– Вам можно позавидовать.

– Она действительно разгневана? Сейчас?

– Мама никогда не сердится, – сказала Этела.

– Я бы не советовал вам смотреть ей в глаза.

Тауг прочистил горло:

– Я немного рассказывал вам про битву на рыночной площади, сэр Эйбел. Она… она сражалась с ними. Орудуя кнутом, который мы купили вместе с телегой. Кажется, я не сказал, что она нагнала страху, на инеистых великанов, но они действительно испугались. Она ослепляла ангридов ударами кнута.

– Я не знал, – сказал я.

– Я не сказал, что на меня она тоже нагнала страху. Она сражалась на нашей стороне, но я все равно здорово испугался.

– Однако продолжал биться.

Тауг пожал плечами:

– Потом появился сэр Гарваон со своими воинами, и они боялись вступать в бой, я видел. Я видел, как они были напуганы, и я подумал: вы, здоровые сильные мужчины, вы не знаете и половины всего – даже ничего не знаете – о настоящем гневе…

– Имя нашей прародительницы Ангр, сэр Эйбел. Мы произошли от нее, все мы. Поэтому мы хорошо знаем, что такое гнев. Говорю вам, эта женщина должна сдерживать свой гнев – иначе она уничтожит все на своем пути. Она кажется вам похожей на восковую куклу?

– В общем, да.

– Вы не раз видели огарок свечи, брошенный в огонь. Помните о нем.

– Я постараюсь. Пойдемте, леди. Я открою перед вами дверь.