Чародей фараона

— И вот я думаю, — подытожил археолог, закончив рассказ. — Что же это за тайна, известная всем и каждому? Я имею в виду исчезновение Хемиуна, о котором запросто судачат в каждой столичной забегаловке. Любопытно было бы также выяснить, почему такая суета поднялась вокруг обычной, пусть и царской, гробницы? Что такого знал или хотел узнать главный архитектор, что кому-то пришлось успокоить его радикальными методами? И, главное, кто за всем этим стоит? Как видишь, вопросов больше, чем ответов.

— Да-а, — почесал нос Джедефхор. — Тут без пива не разберешься.

— И с ним тоже не разберешься! — встряла Анх, осуждающе глядя на две уже опорожненные парнями посудины. — Тоже мне нашли советчика!

— Думаешь? — с интересом глянул на нее принц, энергично стуча по спине поперхнувшегося хмельным напитком Каи.

Младший помощник писца чуть не подавился от удивления и возмущения, когда услышал, как женщина посмела высказать свое мнение в присутствии самого наследника престола.

— У меня мурашки по телу забегали, когда Джеди рассказывал о нападении на них скарабеев! — не унималась девушка. — Наверное, какой-нибудь злой бог наслал эту напасть. Возможно, сам красноглазый Сет-братоубийца!

Путеводитель протестующе зарычал.

— Сет здесь ни при чем, — заступился за владыку пустыни Данька. — Как, впрочем, и остальные нетеру.

Одобрительное ворчание ушастого сопроводило слова парня.

— А ты откуда знаешь?! — вскинулась красавица. — Можно подумать, что общался с кем-нибудь из Великой Девятки!

— Он знает! — веско молвил Каи, подняв в воздух указательный палец. — На то он и святой херихеб! Не видела ты, какое чудо сотворил позавчера Джеди в саду фараона, жизнь, здоровье, сила! А то бы молчала!

— Да уж! — подхватил Джедефхор. — При дворе лишь и толков, что о твоих чудесах! Не спрашиваю, каким образом тебе все это удалось, но я сам чуть не умер со страху! Государь же третий день никого не принимает. Заперся в своих личных покоях и пускает к себе только главного дворцового лекаря. Тот мне по секрету пожаловался, что отец уничтожил все его запасы успокоительного. Ну, хему-нечер, нельзя же так, право. Ты чуть не сделал меня сиротой! «И фараоном», — добавил про себя Горовой.

— Государь даже о своей эфиопской игрушке на время позабыл! — не без злорадства продолжил принц.

При упоминании Аиды сердце Даньки забилось быстрее.

— Вот бы кого допросить в первую очередь, — задумчиво протянула девушка.

— Кого, Аиду? — не понял царевич.

— Да нет, — затрясла головой Анх. — Его величество. Сказала и испуганно прикрыла рот рукой. Упала и с жалобным звоном разбилась тарелка, сметенная со стола неловким движением Каи. В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только громким и частым дыханием волчка. — Ты опять права, красавица! — первым пришел в себя наследник. — Кругом права. Но, боюсь, это будет сделать нелегко. А то и вовсе невозможно.

— Но ты ведь сам сказал, как владыка был поражен искусством Джеди! — запротестовала упрямица. — Он не сможет отказать великому чародею! Тем более что и сам заинтересован в скорейшем разрешении этого дела! Разве нет?

— Так-то так, — согласился Джедефхор, — но… Он не закончил.

— А что? — вмешался Данька. — Попытка не пытка, как говорят в одном далеком северном народе. Чем Сет не шутит, когда Ра спит.

— Ра никогда не спит! — заступился за солнечное божество Каи. — Ночью он путешествует по подземному Нилу. Это все знают.

— Да-да! — не стал вступать в теологические споры Горовой. — У меня тут кое-что наклюнулось. Завтра попробуем провернуть. Проведешь меня во внутренние покои фараонова дворца? — спросил он у Джедефхора.

Царевич неохотно кивнул.

— Ну как, верно я истолковал твои сигналы? — обратился к Упуату Данька, когда гости наконец-то разошлись.

— В общем-то правильно, — зевнул ушастый. — Хотя я пытался направить твое внимание на одну деталь, которой вы все не придали значения. По-моему, только Анх задумалась было над этим, но тут принц влез со своим пивом. Чтоб ему пусто!

Даниил не стал уточнять, кому именно: царевичу или пиву.

— Какую деталь? — заинтересовался он.

— Вспомни рассказ дворецкого Хемиуна.

— И что? Ничего особенно интересного я там не нахожу.

— А то обстоятельство, что архитектор в последнее время зачастил в храм Ра-Атума в Иуну?

— Что тут такого? Обычное дело. Решил человек что-нибудь выпросить у небожителя.

— Чего ж ты не спросил, водилась ли подобная набожность за Хемиуном прежде?

— Да как-то не обратил внимания.

— Это потому, что ты сам безбожник! — проворчал Путеводитель. — Общаешься с великим нетеру и хоть бы когда вознес ему хвалу, поклонился, предложил жертву…

— Во-во, завел песню! — возмутился парень. — Кончай, давай лучше о деле! Так что там с этим храмом?

— Бен-Бен! — коротко пролаял Открыватель Путей.

Данька открыл рот. Как же это он сам не вспомнил о священном камне? Ведь и из рассказа Джедефхора, и из данных, собранных многими поколениями египтологов, следовало, что внешний облик пирамид был подсказан видом этого таинственного артефакта.