Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)

- Ты это ищешь? - Кайлок смял письмо в кулаке. - Трогательное послание от матушки к сыну? - Голос Кайлока стал тонким, и он вдруг повернулся к Джеку спиной.

Джек сел и проверил, не осталось ли в нем магии. Нет, не осталось. Чары, уничтожившие Баралиса, исчерпали всю его силу. Джек стал потихоньку искать нож.

Два звука отвлекли его от этого занятия. Первым был шорох, как будто по полу волокли что-то тяжелое. Этот звук шел из-за двери, и Джек догадался, что это Кроп тащит прочь тело Баралиса. Второй звук издавал Кайлок: тихий, отрывистый смех, похожий на кашель.

Плечи Кайлока тряслись, костяшки пальцев, сжимавших письмо, побелели. Сами пальцы были ободраны до живого мяса.

- А я - отродье Баралиса. Пока король искал утех на стороне, мать моя путалась с советником. - Кайлок повернулся к Джеку лицом, глаза его горели. - Баралис. Ну кто бы мог подумать? Кто бы мог догадаться?

По телу Джека побежали мурашки. Он чувствовал, как в Кайлоке медленно растет колдовская сила.

- Ты обокрал меня! - крикнул король. - Твой отец должен был стать моим отцом, твое лицо - моим. - Кайлок брызгал слюной, и жилы у него на шее напряглись, как веревки. - Мои руки, мой рот, мои зубы - ты все забрал себе!

Джек привалился к стене. Во рту у него было сухо. Кайлок терял власть над собой. Джек отчаянно шарил по полу, ища нож, но ничего не находил. Он отважился посмотреть вбок - справа, недосягаемый, блестел нож.

Кайлок подступил к нему, тряся головой.

- Не думай, что ты выйдешь из этой комнаты, чтобы явить себя миру и разоблачить меня. Клянусь, этому не бывать. Ни сегодня, ни завтра никогда.

Джек почувствовал жар на щеках. Сперва он принял это за прилив крови, подобный тому, что привел его к Кайлоку. Но нет, это тепло уже не просто грело, а жгло. Джека обуял ужас. Все его существо повелевало ему бежать, но он был слишком скован ужасом, чтобы двигаться.

- Сын короля. Короля и служанки, прирабатывавшей блудом!

Джек знал теперь, что мать его не блудница, и это чудовище не смело так ее называть. Джек вскочил, чтобы вцепиться Кайлоку в горло, но палящий жар отбросил его назад. На лбу и на носу вздулись пузыри, от волос запахло паленым. И руки. Прислонясь к стене, Джек поднес их к лицу. Глаза слезились, и он с трудом различал ожоги на ладонях.

- Эти руки должны были принадлежать мне, - сказал Кайлок.

Джек исполнился гневом. Ему опостылело слушать этот бред.

- А вот мне твоего не надо! - крикнул он. - И трон твой мне ни к чему.

Воздух жег легкие. Давешняя палящая волна рассеялась, но ее сменил медленно нарастающий жар. Все стало горячим: пол, стены, одежда. Кольчуга обжигала кожу.

Взор Кайлока сделался пустым. Воздух вокруг него заколебался. Письмо в его кулаке вспыхнуло, и пламя лизнуло руку. Кайлок даже не поморщился.

Жара давила, поджаривая лицо Джека, словно кусок мяса. Выставив ладони вперед, Джек крикнул:

- Смотри - это руки пекаря, а не короля!

Жуткая горящая пустота на миг сменилась осмысленным взором, и жар дрогнул.

Джек подался вбок, где лежал нож. Кайлок покачал головой.

- Нет, королевский сын, - очень тихо сказал он. - Ничего моего ты не получишь.

Джек нагнулся за ножом. Жар опалил его, и стало нечем дышать. Но его пальцы уже нащупали рукоять. Идя наперекор природе, Джек сжал в ладонях раскаленный докрасна клинок. Пару мгновений он несся витками вниз, в огненный ад, но запах собственного горелого мяса отрезвил его.

Его окружал огонь. Шелковый ковер на полу воспламенился, за ним занялись гобелены и мебель. Задыхаясь в дыму, объятый ужасом, Джек старался не потерять рассудок. В этом ему, как ни странно, помогала страшная боль в руках. Она пульсировала в лад с его сердцем. Точно Ларн бил его по щекам, не давая впасть в беспамятство.

И силы Джека стали прибывать. Он знал теперь, что отец его не бросил. Знал, кто была его мать, откуда она пришла и что замышляла сделать всю свою жизнь. После бесконечной лжи и умолчаний Джек наконец-то обрел правду - и в этом была его сила.

Он заставил себя встать и ринулся через огонь к Кайлоку. Пламя слепило его, дым душил, жар опалял его плоть. Тяжелая волна ударила в Джека, и он очутился лицом к лицу с Кайлоком. Тот явно не ждал этого, и Джеку показалось, что в глазах короля мелькнул страх - но когда Джек сморгнул выступившие от дыма слезы, это выражение исчезло.

Время растянулось тонким слоем, будто масло по воде. Огонь трещал и шипел вокруг обоих. Джек чувствовал спиной его жар. Плечи и торс Кайлока окружало золотое сияние, мерцающее как свеча. Никогда еще он не был так похож на Баралиса.

Джек смотрел на короля, и страх сжимал ему горло. Сомнений нет: Кайлок - сын Баралиса.

Баралис. Даже и теперь, убив его, Джек мог лишь догадываться о границах его мощи. И кто знает, не обладает ли сын еще большей силой. Глаза Кайлока горели безумием - в них угадывался ум Баралиса, переродившийся в нечто чудовищное. Губы Кайлока сложились в улыбку. Да, этот будет посильнее отца.

Джек содрогнулся.

В ладонях пульсировала боль. Ларн не дремал и не давал уснуть разуму. Джек невольно, в ответ на боль, вскинул руку, а вместе с ней и нож.