Чародей поневоле

А еще ниже, в самом сердце трущоб города, словно какое то огромное базальтовое надгробие, возвышался Дом Кловиса.

За его спиной послышались неуверенные шаркающие шаги. Род мигом принял борцовскую стойку, в его руке блеснул в лунном свете кинжал.

Большой Том, спотыкаясь, поднялся по винтовой лестнице и замер, хрипло дыша и оглядывая окрестности расширившимися, побелевшими глазами. Что-то было обмотано вокруг его руки.

Он обернулся, увидел Рода и подбежал к нему с выражением облегчения на лице.

— Эх, хозяин, ты еще цел!

Расслабившись, Род выпрямился и вложил кинжал обратно в ножны.

— Конечно, я цел! А что ты здесь делаешь, Большой Том?

Здоровяк замялся, застенчиво улыбаясь. Он не отрывал взгляда от каменных плит, сконфуженно шаркая ногой.

— Ну, хозяин, я услышал... я... ну... — Он поднял глаза, и слова полились потоком:

— Ты не должен идти супротив баньши, но ежели ты таки решишься, то я не отпущу тебя одного.

Род пристально вглядывался в лицо великана, гадая, в чем причина столь глубокой привязанности. Затем он мягко улыбнулся.

— У тебя сердце ушло в пятки при одной лишь мысли о чудовище, но ты все же решил пойти со мной.

Род, усмехнувшись, хлопнул Тома по плечу.

— Ну что ж, пойдем вместе, Большой Том. Не стану скрывать, я рад твоему обществу.

Том ухмыльнулся и вновь уставился на камни. Роду показалось, что здоровяк слегка покраснел, но в неясном свете луны ему могло и показаться.

Род повернулся и зашагал к башне. Том плелся рядом с ним.

— Возьми вот, хозяин, а то замерзнешь, — и Том накинул на плечи Рода плащ, который принес с собой, обмотав вокруг руки.

Теплый, дружеский жест, подумал Род и искренне поблагодарил Большого Тома, будучи тронут тем, что эта неуклюжая горилла заботится о нем... но он также прекрасно понимал, что плащ стесняет его движения, и Том наверняка учел это.

— Не боишься, хозяин?

Род нахмурился, раздумывая над ответом.

— Пожалуй, нет, не боюсь. В конце концов, я никогда не слышал, чтобы баньши причинил кому-то вред. Он всего лишь, ну... предвещает смерть, понимаешь? Герольд Смерти и все такое прочее.

— И все же, удивительно, что ты не испытываешь страха. Ты даже не стремишься идти под прикрытием тени от стены, хозяин?

Род нахмурился и посмотрел на полоску тени у зубцов.

— Нет, я всегда, если возможно, иду посредине дороги. Лучше шагать, высоко подняв голову, по залитому светом пути, чем красться в тени по обочине.

Большой Том на миг умолк и посмотрел на тень.

— Однако, хозяин, — заметил он, — человек порой вынужден пройти сквозь тьму.

Род с изумлением понял, что Том ухватил аллегорию.

Неграмотный крестьянин, как же!

Он кивнул с таким серьезным видом, что это выглядело почти комично.

— Да, Большой Том. Бывают моменты, когда человек вынужден выбрать ту или иную сторону дороги. Но лично я оказываюсь на обочинах лишь тогда, когда нет другого выхода. Я предпочитаю свет. — Он ухмыльнулся. — Это хорошая защита от духов.

— Духов! — фыркнул Том и тут же не слишком искренне улыбнулся Роду.

Затем он нахмурился и отвернулся.

— И все же, хозяин, я дивлюсь, что ты выбрал середину дороги, ибо на идущего там человека могут напасть с обеих сторон. Более того, он не может сказать, какой из сторон он придерживается.

— Верно, — согласился Род, — но он может ответить, что выбрал середину. А что касается нападения, если дорога сделана на славу, то осевая линия — самая высокая ее часть. Мостовая снижается к обочинам, которые могут оказаться неустойчивыми и уйти у тебя из-под ног. Человек, идущий по середине дороги, видит, откуда нападают на него враги, под его ногами твердая почва. А обочина — предательское место. Разумеется, середина дороги — это открытая позиция. Вот почему лишь немногие отваживаются идти по ней.

Секунду они шли молча, затем Род сказал:

— Ты когда-нибудь слышал о диалектическом материализме, Том?

— Ка-ак?.. — Великан удивленно, почти испуганно, вскинул голову. Он отошел, нахмурился и энергично замотал головой, бормоча:

— Нет, нет, хозяин, нет, никогда!

Конечно, Большой Том, — подумал Род. Вслух же он сказал:

— Это земное философское течение, Том. Его корни теряются в Темных Веках, но некоторые люди до сих пор верны ему.

— А что это такое «Земля»? — нахмурился здоровяк.

— Мечта, — вздохнул Род, — и миф.

— И ты среди тех, что живут ею, хозяин?

Пораженный, Род поднял взгляд.

— Чем? Мечтой о Земле?

— Нет, этим диалек... каким волшебным словом ты его нарек?

— А, диалектический материализм? — усмехнулся Род. — Нет, но я нахожу некоторые его концепции весьма полезными, идею синтеза, например. Ты знаешь, что такое синтез, Том?

— Нет, хозяин, — покачал головой Том, выпучив глаза от удивления. По крайней мере, удивление было непритворным. Том чего угодно мог ожидать от Рода, но только не того, что тот примется излагать философию пролетариата.

— Это нечто среднее, — сказал Род. — Правая сторона дороги — теза, а левая — антитеза. Соедини их, и ты получишь синтез.

— Ага, — кивнул Большой Том.

Соображает на редкость быстро для тупого крестьянина, отметил Род и продолжил: