Чародей с гитарой. Том 1

— Никаких сложностей, — заверил енот и показал назад. — Третий дом отсюда по левую сторону — это казарма. В настоящее время в ней обитает лишь малый вспомогательный отряд — его мы оттуда переместим. Если ваш друг-колосс захочет вернуться в родную ему водяную среду на время или постоянно — река неподалеку. Но внутри найдется место для всех вас, и вы сможете оставаться вместе. Будьте добры следовать за мной. — Он уселся в кресло. Куч-ер разразился потоком проклятий и понуканий. Невзирая на тонкий пискливый голосок, ругань оказалась особенно грязной и мерзкой.

Разделяй и продвигай избранное меньшинство, вознегодовал Джон-Том. Так поддерживают покорность среди угнетенных. Обращение местных с маленькими грызунами постоянно вселяло в него неловкое чувство.

Следуя за креслом, они подошли к входу в огромное деревянное сооружение. Высоты скользящих дверей вполне хватило, чтобы пропустить Фаламеезара.

— В этом строении мы нередко размещаем крупные машины, — пояснил Отрум. — Отсюда и высокие ворота. А теперь я вас оставлю. Я должен вернуться, чтобы представить отчет и дать ход вашим запросам. Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, спрашивайте у персонала. Приветствую вас как гостей нашего города.

Он повернулся, и кресло направилось прочь, уносимое пыхтящими от тяжести груза мышами…

Глава 19

Помещение оказалось удовлетворительным, хотя и спартанским. Фаламеезар объявил, что с него будет довольно и доставленной из хлева подстилки, несколько суховатой, но, впрочем, подобной родному илу на речном дне.

— Но есть кое-какие неясности с правительством здешней коммуны. Мне бы хотелось обсудить их с тобою, товарищ, — обратился он к Джон-Тому, направлявшемуся к собственным апартаментам.

— Давай потом, Фаламеезар. — Молодой человек зевнул, утомленный столь лихорадочно прожитым днем. Снаружи уже темнело. Окна Поластринду засветились стаей ночных светлячков.

Он устал уже утолять неутомимое любопытство дракона. Ограниченные познания Джон-Тома в марксизме постепенно истощались, и он уже начинал опасаться, что допустит опасную философскую ошибку. Дружба его с Фаламеезаром основывалась на якобы общей симпатии к известной системе социально-экономических воззрений. Но под радужной чешуйчатой шкурой огнедышащего «товарища» скрывался свирепый нрав.

На руку его легла чья-то ладонь, и Джон-Том едва не подпрыгнул. Но это был всего только Мадж.

— Не журись, кореш, а то на тебе словно узлов навязали. Мы добрались сюда, а это само по себе трудное дело, а? И седня вечерком пройдемся по улице, чтоб сыскать парочку более сговорчивых девиц, чем те, которые с нами путешествуют, так ведь?

Джон-Том решительно высвободил свою руку.

— Ох, нет, я еще тот кабак не успел забыть. Там, где меня чуть наизнанку не вывернуло. Не говоря уже о том, как ты бросил меня в Усадьбе Жулья.

— Ну, это работа Талей, я тут ни при чем.

— Чего это еще я натворила? — Выглянула рыжая головка из двери.

— Ничего, любашка, — невинно ответствовал Мадж.

Девушка внимательно поглядела на него и решила не связываться.

— А кто-нибудь обратил внимание, что спальные комнаты с обоих концов казармы полны соседей? Нам отвели офицерское помещение, но такое окружение мне не по вкусу.

— Боишься, что во сне убьют? — вступила в беседу Флор.

Талея яростно поглядела на нее.

— Такое частенько случается, в особенности с теми, кто считает, что спит в безопасном месте. К тому же майор этот говорил, что здесь стоит лишь вспомогательный отряд. Откуда же взялись эти головорезы и почему они здесь?

— Сколько их? — осведомился Каз.

— По крайней мере по пятьдесят с каждого края. Опоссумы, куницы, люди… Превосходная смесь. И для строителей явно слишком бойки и отлично вооружены.

— Но ведь в городе, естественно, обеспокоены нашим появлением, и наличие нескольких стражей вполне оправданно.

— Нескольких, но не сотни.

— Значит, мы в заключении? — спросила Флор.

— Я просто хочу сказать, что не стану спать, зная, что рядом со мной спит целая сотня ваших «бойких» и до зубов вооруженных головорезов.

— Не впервые, наверное, — пробормотал Мадж.

Талея резко повернулась к выдру.

— Чего? Чего ты там выступаешь, рожа мохнатая?

— Я говорю, что нам не впервой быть в окружении, милка.

— А-а…

— Все можно понять очень просто. — Каз подошел к небольшой двери, устроенной в одной из огромных створок. Открыв ее, он принялся переговариваться с кем-то незримым. Появился тот же самый бобер. Он явно казался несчастным и прятал глаза.

— Понятно, понятно… Знасит, вы хотите поузинать.

— Именно, — согласился Каз.

— Все немедленно принесут, самое луссее, сто есть в городе. — И он повернул к двери. Каз остановил его.

— Минуточку. Это очень благородно с вашей стороны, только мы предпочитаем сами выбирать блюда. — Он рассеянно огладил свой хвост и, дернув усиками, добавил: — Так ведь? — И направился к полуоткрытой двери.

Офицер неуверенно заступил ему дорогу.

— Подлинно созалею, сэр, — в голосе действительно слышалось сочувствие. — Но майор Отрум отдал мне приказ, как вас разместить и кормить. Власти озабочены васей безопасностью.