Чародей в ярости. Чародей-странник

Но тут кто-то стукнул его в подбородок рукояткой пики, и он отлетел назад. В глазах у него потемнело, но все же он расслышал гневный рев, а когда зрение прояснилось, увидел, что крестьяне набросились на солдат и дружно заорудовали дубинками.

Род отдышался и, пошатываясь, вернулся на поле боя. Нужно было вмешаться — он не хотел никого убивать!

У него был совершенно иной замысел: нужно было взять солдат в плен и побольше выпытать у них. Род протиснулся между крестьянами, оценил обстановку и прокричал:

— Хватит! Не надо… Они не заслуживают…

— А ты не видал… что они творили! — выкрикнул один из крестьян.

— Не видал, но хочу узнать! Сами посмотрите! Они уже все валяются на земле, а некоторые из них уже, может быть, мертвы! Отойдите, я сам с ними разберусь!

Чья-то грубая ручища ухватила его за плечо и развернула.

— Да ну? А кто ты такой, чтобы тут распоряжаться? Твоей крови, поди, эти волки не пили!

Род прищурился, медленно расправил плечи и, резко ударив по руке крестьянина, освободился. В каком-то смысле это было нелепо — для самого Рода сейчас самым главным было обретение союзников в лице этих крестьян, но все же он сказал:

— Я — придворный чародей, Род Гэллоугласс, и только благодаря моему волшебству и волшебству моей супруги и детей вы одержали эту победу и не превратились в куски мяса!

Более ему ничего добавлять не пришлось. Крестьянин-здоровяк выпучил глаза и опустился на одно колено:

— Прощения просим, господин! Я… я не хотел…

— Понимаю. Да и как ты мог признать меня, когда я нарядился лудильщиком? — Род огляделся по сторонам и увидел, что все крестьяне встали на колени. — Ну ладно, будет вам! Кто вы — люди или зверушки? Разве вы должны так унижаться? Встаньте и свяжите этих скотов!

— Как скажете, господин!

Крестьяне повскакали на ноги и принялись связывать солдат по рукам и ногам ремнями и подвязками. Здоровяка Род задержал — положил ему руку на плечо и спросил:

— Как тебя звать?

Крестьянин смутился, стал теребить в пальцах длинный чуб.

— Гратум, ежели вам так угодно, господин.

Род пожал плечами:

— Главное, чтобы было угодно тебе. Гратум, догони женщин и сообщи им радостную весть, ладно?

Крестьянин пару мгновений постоял тараща глаза, но, поняв, чего именно от него хочет Род, воскликнул:

— Сию минуту, господин!

С этими словами он развернулся и убежал прочь.

Род обозрел «бригаду» крестьян, занятую связыванием пленных, и убедился в том, что все идет как надо и ненужной жестокости крестьяне не проявляют. Тогда он задрал голову, обвел взглядом верхушки деревьев и мысленно проговорил: «Молодцы ребятки! Я вами горжусь!»

В ответ едва заметно шелохнулись ветки. Род мог бы сосредоточиться и прочитать мысли детей, но это по-прежнему давалось ему нелегко, а сейчас не время было отвлекаться. Но он устремил взгляд к кустам по другую сторону от дороги и подумал: «Спасибо, моя милая. Забавно было наблюдать, как ты укладывала этих солдат на землю».

— А не тебя, господин мой? Я бы предпочла уложить тебя!

Род вздрогнул от неожиданности, услышав не мысли, а голос жены. Гвен шла по дороге в сопровождении крестьянок и их детей. Впереди них бежал Гратум, судя по всему, чувствовавший себя виноватым.

— Я не успел их догнать, господин. Ваша жена им все сказала, вот они и вернулись.

Гвен наверняка догнала женщин, пустившись в полет на метле. Крестьянки опасливо поглядывали на нее; и молча прижимали к себе детишек. А детишки испуганно таращили глаза.

Род повернул голову к Гратуму:

— Больше никто из этих бестий не гонится за вами?

Гратум покачал головой:

— Нет, милорд. Мы других видали, но они гнались за иными крестьянами. А по большой дороге за нами только эти увязались, когда нам удалось оторваться и когда нас осталось мало.

— Говоришь, кроме вас и другие бежали? — Род нахмурился, подбоченился. — Давай-ка с самого начала. Что случилось, Гратум? Начни с тех времен, когда все было хорошо.

— Когда хорошо было? — вытаращил глаза крестьянин. — Так то аж несколько месяцев назад было!

— Время у нас есть. — Род кивком указал на север. — А если ты волнуешься, так у меня дозорные выставлены.

Гратум быстро огляделся по сторонам и повернулся к Роду. Во взгляде его был страх. Не сказать, чтобы Рода радовало подобное отношение к нему и его домашним, но сейчас такое положение вещей его устраивало.

— Ну, давай, — поторопил он крестьянина. — Значит, говоришь, несколько месяцев назад все было хорошо. А потом…