Чародейка Его светлости (СИ)

Но опять же — это, наверное, всего лишь влияние пещеры. То самое, что обостряет чувства, зацикливает человека на одной и той же мысли. Не появись Лин, я бы медитировала себе спокойно, даже не вспоминая ни о чём подобном.

Когда я вернулась, в центре полянки уже горел знак огня, а Хайден сидел у головы Лина и что-то напевал себе под нос, водя руками.

Я села рядом. С облегчением увидела, что грудная клетка Лина медленно, но размеренно приподнимается. Жив.

— Я могу как-то помочь? — спросила я у Хайдена.

— Сиди уж, — он махнул рукой и снова принялся колдовать над Лином.

Я смотрела на его лицо с закрытыми глазами, ещё покрытое чешуйками, и сердце сжималось от тревоги. Что если он не придёт в себя? Или уже не сможет стать прежним?

— Что с ним случилось?

Вместо ответа Хайден задал мне встречный вопрос:

— Что ты знаешь о Великом Прародителе?

Мне вспомнился чёрный силуэт дракона на фоне тёмно-синего неба. Глаза, пылающие сапфировой синевой, прямо как глаза Лина там, в пещере. Встопорщенный чёрный гребень — как те штуки, что торчали из его спины.

— Предок Лина? Дракон?.. — я не верила сама тому, что говорила. — Я думала, это символ. Иносказание.

Хайден покачал головой. Начал рассказывать, напевно, как старую легенду:

— Много веков назад Великий Прародитель спустился с небес и увидел красивую женщину. Полюбил её всем сердцем, и она полюбила его. Но они были слишком разными, чтобы быть вместе. И тогда Великий Прародитель взмолился богам, чтобы они даровали ему возможность быть с ней. И они снизошли, подарив ему способность принимать человеческий облик.

— Ты хочешь сказать, что это случилось по-настоящему. Дракон стал человеком, — глухо сказала я.

Хайден пожал плечами:

— Так или иначе, но род его светлости прямой потомок Великого Прародителя. Все дети Аэлин в той или иной степени происходят от Великого Прародителя, но в семье его светлости кровь первого предка сильнее всего. В этом есть и хорошие, и плохие стороны. Долголетие, крепкое здоровье, умение вести за собой народ, ум. И, с другой стороны — натура зверя, которая берёт верх в некоторых случаях.

Я поёжилась.

— Великий Прародитель мог менять облик, становясь то человеком, то драконом. — продолжал Хайден. — И я слышал, что его сыновья и внуки, в минуты сильных душевных переживаний, тоже могли принимать облик дракона. Я имею в виду — настоящего дракона, как того, чья статуя установлена над замком. Но через столько поколений... — он посмотрел на Лина. — Кровь должна быть сильно разбавлена. Я удивлён даже такой частичной трансформации.

— Он может... снова стать нормальным?

— Думаю, да. Это чудо, что в нём проснулась древняя кровь. Думаю, влияние Пещеры Жажды. Здесь он должен прийти в норму.

Я выдохнула. Расслабила руки, только сейчас заметив, что слишком сильно их сжимала, до боли. Снова взглянула на Лина, взяла его ладонь, переплела наши пальцы. Когти ещё оставались, но истончались на глазах. Наши руки были совсем разными: моя тонкая белая, какая-то непрочная, слишком нежная, и Линова смуглая, крупная, с красивыми сильными пальцами... оканчивающимися чёрными когтями.

— Неужели он мог стать настоящим драконом? — я представила дракона с горы над замком в той маленькой пещерке и содрогнулась.

— Нет-нет, что ты, — Хайден чуть не перекрестился. — Это невозможно. Говорю же, удивлён даже такой трансформации. Думаю, это влияние Пещеры Жажды, она снимает барьеры разума, а иногда может вызвать к жизни совсем потаённое.

Мы помолчали. Не знаю, о чём думал Хайден, а я думала о том, что произошло в пещере. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не было страшно — но было что-то сильнее страха. Притяжение? Уверенность, что Лин не сделает мне ничего плохого?

Хайден вдруг заговорил:

— Рад, что ты в порядке.

Я невольно зарделась. Намёк на то, что, опоздай он на пару минут, и было бы поздно? Но Лин не собирался убить меня, он... собирался сделать кое-что другое.

— Вот только я уже не уверен, что не зря решил тебя обучать, — он кивнул на следы на моих плечах, оставленные когтями Лина. — Судя по тому, что я увидел... Мне начинает казаться, что я ошибся.

Я молчала, ожидая продолжения. Хайден взглянул на Лина:

— Обычно если они выбирают жену, то это навсегда. Собственно, это ещё одна причина, по которой я бы не хотел, чтобы вы торопились.

— Вдруг бы Лин женился на мне, а потом встретил бы настоящую любовь?..

Хайден уставился в пространство. Сумерки давно сгустились, и в полумраке его лицо было освещено только с одной стороны. Усмешка показалась мне горьковатой, когда он продолжил:

— Драконова кровь позволяет жить долго. Дед его светлости встретил супругу в довольно позднем возрасте... он уже был женат к тому времени. Чтобы жениться на своей избраннице, ему пришлось отправить герцогиню в монастырь... а сыновей от неё — убить.

— О боже, почему? Чем бы они ему повредили?

— Во-первых, он во что бы то ни стало хотел, чтобы престол унаследовал его сын от любимой. Во-вторых — это иррациональное, воистину звериное желание уберечь потомство. Потому что дракон считает своими только детей от своей избранницы.