– На нас смотрят, – сказала вдова, делая шаг назад. – Видите ли, мсье Молине, мой бедный отец всю жизнь любил повторять одну фразу. «Запомни, Луиза, – говорил он, – деньги любят счет». А мой муж тратил куда больше, чем зарабатывал. Только на эту тварь за последние три месяца он потратил не меньше пяти тысяч франков, и ладно бы он делал долги, но он аккуратно оплачивал все счета. И я очень хотела бы понять, откуда у него появились эти деньги.
Антуан пристально посмотрел на нее.
– Он не играл на бирже?
– Его заработка не хватило бы на сколько-нибудь серьезные операции.
– А вы ему не давали деньги?
– Я? – вскинулась вдова. – За кого вы меня принимаете? Конечно же, нет!
– Но он ведь имел доступ к вашему состоянию?
– Он не мог потратить и сантима без моего согласия, – с ожесточением ответила Луиза. – Таково главное условие нашего брачного соглашения. Мой покойный отец был далеко не глуп, поверьте!
– Но Жерар увлекался скачками, – напомнил Антуан. – Может быть, ему просто повезло?
– Он никогда не выигрывал на скачках больше ста франков.
– А друзья или, допустим, кредиторы? Могли ведь они дать ему в долг?
– Бретонцы не дают в долг состояние человеку, который проматывает деньги на публичную девку. Кроме того, как только стало известно, что он умер, мне предъявили к оплате все долги, которые он не успел оплатить. Он не занимал деньги ни у ростовщиков, ни у кого-либо еще. Он только тратил.
– Хорошо, – сдался Антуан. – Что конкретно вы подозреваете? Если у него водились деньги, значит, откуда-то они должны были взяться. Вы полагаете, что Жерар нашел способ… Так сказать, использовать свои служебные полномочия не по назначению?
Луиза вздохнула.
– У моего покойного отца была еще одна поговорка, которую он постоянно повторял, – сказала она. – Папа говорил: «Деньги никогда не даются легко».
Обернувшись, Антуан увидел поезд, который подходил к станции. Но инспектору надо было задать вдове Жерара еще несколько вопросов.
– Вам известно, как выглядел человек, в которого я стрелял… – он спохватился и не сказал «в доме Элен Сабле», а закончил иначе: – ночью?
– Да, коллега мужа мне рассказал об этом.
– Кто-нибудь, кого вы знаете, может подходить под это описание?
– Человек тридцать, не меньше, – усмехнулась вдова. – Но никто из них не способен с разбегу выпрыгнуть из окна второго этажа. Кроме того, я нанесла им всем визиты и убедилась, что никто из них не пострадал.
Да, она вовсе не была слабохарактерной. Теперь Антуан знал это точно.
– Вы могли отдать записную книжку коллегам Жерара, но выбрали меня. Могу я спросить почему?
– Я сомневалась, – призналась Луиза. – Но я видела ваше лицо там, на похоронах. Вам было так же плохо, как и мне. И потом я узнала, – она усмехнулась, – что вы отшили эту дрянь.
– Простите?
– Мадам Клотильду де Кастель. – Она словно выплюнула эти слова, и Антуан понял, что сильно заблуждался, считая, что никто на свете не способен ненавидеть графиню. – Она всегда вертела всеми как хотела, но с вами у нее вышла осечка. Ее отец был мот, пьяница и картежник. Он проиграл ее графу де Кастелю в карты, вы знаете?
– Я бы просил вас… – начал Антуан с неудовольствием.
– Это вовсе не сплетни – маркиз рассказал об этом моему отцу, которому был должен немало денег. Но Клотильда оказалась с характером – она сказала, что если граф хочет ее получить, пусть женится. Он был богат и вполне ее устраивал – она знала, что у него неважное здоровье, а значит, она скоро овдовеет и будет делать, что захочет. Правда, ей пришлось дольше ждать, чем она думала, но своего она все же добилась. Есть, знаете, такие женщины, которые не прочь похоронить своих мужей, и графиня из их числа. Я-то совсем другая – я бы предпочла умереть, чтобы только Жерар остался жив. – По ее лицу пробежала судорога. – Хотя тогда он первым делом напился бы от радости, а потом женился бы на этой твари… Вот и ваш поезд. До свидания, мсье Молине, и не забывайте о том, что вы мне обещали.
И, прихрамывая, она двинулась прочь, а пораженному до глубины души Антуану Молине оставалось только занять место в вагоне, где кроме него оказалось всего несколько человек.
«Собственный отец проиграл свою дочь в карты… Черт знает что такое! Конечно, за покойным маркизом числилось много чудачеств, но… С другой стороны, в Париже я чего только не насмотрелся по службе… Случались и такие истории, в которые ни один приличный человек не поверит. – Антуан встряхнулся. – Ладно, не важно, что там было в прошлом у графини и как с ней поступил ее отец. Главное – я заполучил важную улику, которая может мне помочь».
Убедившись, что никто на него не смотрит и не обращает внимания, он раскрыл записную книжку Жерара и почувствовал, как у него сжалось сердце. С годами почерк у человека меняется, но основные его черты остаются такими же, как в детстве, и эти небрежные каракули напомнили Антуану столько, сколько не напомнила бы самая длинная прогулка по набережной, где он когда-то любил бывать.